Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города

В конце XIX века весь Рим стремительно перестраивался с приходом новой власти. В столице новорожденной Италии авентинское кладбище выглядело как еще один пережиток прошлого. На его месте мэрия планировала построить дорогу.

Попытки конфискации земли встретили решительный отпор еврейской общины. Бодание сторон продолжалось до 1930-х годов с вовлечением раввинских судов Европы. Но даже они не смогли помочь римской диаспоре, учитывая трудные времена фашизма. Им тактично посоветовали сложить копья.

Пришлось срочно организовать переезд.

Уже с середины XIX века в Риме использовали новое кладбище Верано, правда, поначалу евреям там места не выделили. Но Муссолини срочно потребовалась панорамная площадка для парада атлетов на Большом цирке. Вопрос сдвинулся с мертвой точки, и община наконец добилась открытия еврейского сектора на Верано. Часть могил перенесли на новое место, но большинство в глубине парка осталось. Их просто засыпали землей, чтобы построить артерию via del Circo Massimo.

По еврейской традиции могилы нерушимы: прах усопших должен покоиться там, где был захоронен. Пока община знает о местонахождении кладбища, память о нем сохраняют. В редких случаях раввины идут на уступки, когда нужно эксгумировать тело для переноса с погребальной земли другого вероисповедания или присоединить к семейной могиле. А также когда всему кладбищу угрожает опасность профанации или уничтожения. Последнее относится к авентинским надгробиям и объясняет, почему конфликт мэрии и еврейской общины был долгим и болезненным.

Но несмотря на выстраданный компромисс, диаспора по-прежнему продолжает поминать своих предков на Авентине. Из уважения к их чувствам у обоих входов в розарий установлены каменные скрижали с десятью заповедями на иврите. Некоторые посетители незаметно оставляют на них россыпи камушков, как это принято на еврейских могилах. Согласно древней традиции, они оберегали покой усопших от осквернения.

По еврейским обычаям, священникам (коэнам) запрещено ступать на погребальную землю и участвовать в похоронах (исключение делают для близких родственников) из-за необходимости постоянно быть в состоянии «ритуальной чистоты» (на иврите – «техора», טהרה). Контакт с миром усопших ее снижает.

Поэтому если бы кто-то из коэнов захотел полюбоваться выставкой роз вблизи, он бы не мог зайти в сад. Технически розарий все еще «бейт олам» («дом вечности»), хоть и в новом обличии.

О былой судьбе этого места напоминают и стройные кипарисы, растущие по краям сада, – неотъемлемые признаки итальянских кладбищ.

88. Первый римский апельсин

Авентин – не холм, а цветущий рай на земле. Сразу за розовым садом находится другой, не менее любимый римлянами парк – апельсиновый.

Но если вы уже предвкушаете, как сорвете с дерева спелый фрукт, придется вас разочаровать. Они растут на ветках просто для красоты.

Когда я впервые попала в Италию школьницей, вид висящих на деревьях апельсинов на каждом шагу поразил меня чуть ли не больше, чем Колизей. На тот момент я, жительница Северной столицы, видела цитрусы только на прилавках магазинов и сразу с ценником за килограмм. В Риме же они росли вдоль городских улиц, за заборами частных вилл, в городских парках. Никто не только не пытался их сорвать, но и вообще не обращал внимания! Намного позже я узнала, что это горькие апельсины. Все встало на свои места.

То, что они не сладкие, это не мера против вандалов, а особенность сорта – Citrus aurantim, который также называют меланголо, или померанец. Шкурка плода толще и грубее, чем у сладкого апельсина (Citrus sinensis), мякоти внутри меньше, а цедры больше. Разломав горький апельсин, можно убедиться, что есть-то там особо и нечего. Их чаще всего используют в фармацевтике для изготовления натуральных масел и в садоводстве для прививок деревьев других сортов.

Есть у горького апельсина одно заметное преимущество над сладким товарищем (хоть что-то!) – его листья и цветы намного ароматнее.

Самое подходящее время года для любования апельсинами – зима, когда созревают плоды. Во всем саду на Авентине чувствуется аромат свежевыжатого сока.

Все мы выросли с воспоминанием мандаринов под новогодней елкой. Это потому, что цитрусы собирают позднее других фруктов.

Летом они еще будут прятаться в листве незаметными зелеными шариками. Но если вы приедете в Рим весной, то вместо ярких апельсинов почувствуете пьянящий запах апельсиновых цветов. И видом цветка, и ароматом они напоминают жасмин. Из него родился аромат флердоранж, популярный в парфюмерии до сих пор.

Моду на него ввела княгиня Мари-Анн де Латремуй (принцесса дез Юрсен). Она была французской аристократкой, фрейлиной королевы Марии Луизы Савойской и женой итальянца Флавио Орсини, князя Неролы – городка в пригороде Рима.