Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города

Среди участниц тех событий была и «соседка» Мадонны из коридора – образ на стене дома на piazza del Biscione. Римляне называют ее Madonna del Latte («Молочная Мадонна») – вероятно, из-за прижатой к груди ладони.

Название как прохода (passetto), так и площади (piazza) Biscione переводится как «змеи». Может, из-за вывески трактира, который когда-то здесь был, а может, из-за угря из фамильного герба Орсини, владевших дворцом на месте храма Венеры и театра Помпея. Симпатичный коричневый дом с росписями, где изображена Madonna del Latte, – бывшие хозяйские конюшни. От них на фасаде остались рельефы с лошадиными головами.

Римляне издавна приходили на piazza del Biscione еще по одному важному делу. Под Мадонной любил ставить свой столик известный «романтичный писарь». В прошлые века из-за высокого уровня неграмотности была распространена профессия scrivano pubblico – публичный секретарь. Он помогал людям из народа составлять и отправлять письма. В XIX веке ремесло стало еще более изощренным – появилась должность «писаря любовных посланий». Sor Lino, завсегдатай площади, ценился в Риме за креативность в подборе слов, изящный почерк и умение удовлетворить даже самые смелые запросы влюбленных. Плакат с прейскурантом услуг сообщал: «конфиденциальные» послания от 6 до 10 монет (в зависимости от тона письма). Они могли быть обычными, «пылкими» и «горячими» – на простой бумаге или с вензелями, с персонализированной подписью и пожеланиями возлюбленной.

Сколько историй хранит в себе небольшой квартал из нескольких улиц? Ровно столько, чтобы охватить две тысячи лет, один грандиозный театр и десяток тайн на его осколках.

52. Ангел со сломанным крылом

Там, где via di Grotta Pinta делает крутой поворот, взгляд неожиданно упирается в купол Sant’Andrea Della Valle. Он нависает над улицей всем своим барочным великолепием. Размеры тоже впечатляющие – на момент строительства церкви он уступал по размеру лишь базилике Св. Петра в Ватикане.

Завсегдатаям театров название церкви может быть знакомо: именно в ней происходит первое действие «Тоски» в опере Джакомо Пуччини.

Стоит обогнуть Сант-Андреа-делла-Валле, чтобы рассмотреть фасад. Но чтобы увидеть его целиком, придется перейти на другую сторону улицы. Кажется, что строение непропорционально высокое для такого маленького участка земли.

Представьте, что еще веком ранее собор был зажат между узких переулков. Перекресток двух шумных проспектов – corso Vittorio Emanuele II и corso Rinascimento – появился лишь со сносом старых жилых кварталов на рубеже XIX и XX веков. Строительство Sant’Andrea della Valle было долгим, мучительным и сопровождалось конфликтами архитекторов.

Когда в середине XVII века для завершения стройки был приглашен Карло Райнальди, он тут же разнес в пух и прах старания своих предшественников Джакомо делла Порта и Пьера Паоло Оливьери. Но особую неприязнь у нового архитектора вызвало вмешательство Карло Мадерно с его громоздким фасадом. Райнальди он казался чересчур высоким и узким, как будто вот-вот завалится набок. А верхний ярус визуально продавливал нижний. Чтобы сделать его чуть более симметричным без применения типичных барочных вензелей, архитектор решил разместить по бокам две фигуры ангелов. Для их создания был вызван скульптор Эрколе Феррата, уже успешно выполнявший заказы Ватикана и королевы Кристины Шведской. Но в этот раз что-то пошло не по плану.

Когда мастер представил папе римскому Александру VII Киджи проект первой статуи, тот раскритиковал ее. Понтифику не понравилось задранное вверх ангельское крыло – слишком длинное и будто сломанное.

Получив негативный отзыв о своей работе, Феррата вскипел и заявил, что если папе римскому понадобится второй ангел (который предполагался по контракту), то пусть сам его и лепит.

Одинокая фигура так и осталась скучать на фасаде, между первым и вторым этажами церкви. Римляне решили, что это изначально был коварный план Райнальди, чтобы уколоть соперника Мадерно. Крыло ангела слишком напоминало подпорку нестабильной структуры церкви. Соревнование между архитекторами – типичная история эпохи барокко.

Правды мы не узнаем, но Пасквин «высказался» о происшествии в своем привычном сатирично-емком стиле. Vorrei volare al pari d’un uccello mai qui fui posto a fare un puntello. Переведу для вас:

«Хотел бы я как птица летать, но был здесь поставлен фасад подпирать».

53. Аббат совсем потерял голову

И снова о говорящих статуях. За углом церкви Sant’Andrea Valle спрятался еще один «коллега» Пасквина.

Из всех представителей «конгресса остроумных» он больше всего оправдывает свое звание публичного оратора: это античная статуя в тоге, изображавшая сенатора, судью или консула – точно неизвестно.

Вероятно, в древности он украшал портик у театра Помпея.

Но римляне, как водится, дали ему новое имя – Аббат Луиджи.