Неизвестная пьеса Агаты Кристи

— Грандиозно, не правда ли? — с искренним восхищением прошептал Олег. — Итак, приступаем к делу — выбираем гроб! Очевидно, следует покупать на вырост — то есть как минимум два метра в длину.

И он бойко засновал между гробами, заглядывая в них, чуть отстраняясь, рассматривая через кулак, словно дивные художественные полотна, меряя пядью…

«Да он сумасшедший!» — вдруг осенило Женю, и она с ужасом выдохнула:

— Олег!.. Угомонитесь, ради бога!

— Потерпи, дорогая! — откликнулся тот в полный голос. — Служение Танатос[2] не терпит суеты. Наше поколение вообще проявляет в этом деле преступную халатность. А вот я читал в каких-то мемуарах про одного помещика… да, это было уважение к госпоже Смерти! Один из самых больших сараев в его имении был предназначен исключительно для хранения гробов. Увлечение вот с чего началось. Однажды этому господину приснилось, будто он преставился, а гроба нет. То ли столяр запил, то ли еще что. А была страшная жара. Кошмар, словом!

Проснувшись и обнаружив себя не только не разложившимся, но даже и вполне живым, помещик первым делом отправил крепостного столяра изучать тонкости грободелательного ремесла в Москву, а как только тот сделался настоящим специалистом, началась массовая заготовка гробов. Помещик оказался весьма предусмотрительным. Он был человеком высоким и худощавым, вот как я.

Олег быстро встал в позу, но тотчас продолжил прерванный осмотр, не переставая, впрочем, болтать:

— И вроде меня он принимал в расчет, что покойничек после смерти вытягивается и становится длиннее. Но вот однажды узнал, что у некоего худощавого человека перед смертью сделалась водянка и после кончины он оказался чуть ли не вдвое толще, чем был при жизни. К нему также поступила информация про другого страдальца, которого продолжительная болезнь настолько источила, что после смерти он сделался даже ниже среднего роста. Вследствие этих соображений герой моего повествования стал заказывать гробы на различный рост и объем тела… Стоп, — внезапно притормозил сам себя Олег. — Похоже, вот этот вполне сгодится, только плечи, боюсь, застрянут. Скажем, вдруг водянка? Или жара, как сегодня? Нет, пожалуй, пройдут плечики-то…

Он в сомнении заглянул в огромную коричневую лакированную домовину и вдруг повелительно спросил:

— Эй, милейший! У вас имеется аршин? Или на худой конец сантиметр портновский?

Женя оглянулась — и невольно ахнула.

Ей еще никогда не приходилось видеть столь мертвенно-белого лица, чудилось, лишенного всех красок жизни. Это недвижимое пятно белело в обрамлении тускло-черных, гладко зачесанных назад волос, черной бороды и черного костюма. Траур был полным — отсутствовала даже белая рубашка. Двумя бесцветными нашлепками казались прижатые к груди руки. У незнакомца были черные глаза, которые могли бы показаться просто дырами, просверленными в голове, если бы не выражение возмущения и ненависти, которое мерцало в них, напоминая, что в выставочном зале возник не призрак, восставший из могилы непосредственно после захоронения, а относительно живой человек.

Вот именно — относительно, судя по тому, какими вялыми были его движения и какое слабое шипение вырывалось из горла:

— Что вы здесь делаете?

— Как — что? — изумился Олег, на которого зловещий незнакомец, судя по всему, не произвел никакого впечатления. — Гробик выбираем. Однако аршина у вас, как я вижу, нет. Но что же делать? Нельзя же такую вещь покупать без примерки. Это ведь на всю жизнь… в смысле, на всю смерть… короче, ясно. Делать нечего, придется поступить, как вышеописанному помещику: когда у него бывали гости, он приводил их в сарай с гробами, в которых лежало сухое сено, и, чтобы показать, как ему будет после смерти ловко и покойно в них, укладывался то в один гроб, то в другой.

С этими словами Олег проворно вскочил в приглянувшийся ему гроб и затих.

Черно-белый человек сорвался с места и ринулся вперед с выражением такой ярости на лице, что Женя всерьез испугалась за своего нового знакомого. Однако Олег уже выметнулся из гроба, как чертик из табакерки, и стал по другую сторону постамента, будто в окопе с высоким бруствером. Налетев на гроб, незнакомец замер, вцепившись в этот зловещий предмет и продолжая потрясенно выдыхать:

— Что вы?… Да как вы?…

— Не переживайте, бога ради, — дружески посоветовал Олег. — Вы что, думаете, я хулиган какой-нибудь, у которого за душой ничего святого? Вот уж нет. Просто решил позаботиться загодя. Не дай бог, ударят какие-нибудь очередные санкции, банк лопнет и… — Он выразительно присвистнул. — Поэтому лучше ковать железо, пока оно есть в кармане. Цена, конечно, крутовата, но уж больно вещь хороша! — Он помуслил пальцами край гроба, словно полу пиджака в магазине готового платья.