Неизвестная Россия. История, которая вас удивит

Итак, будущая территория России, начиная с XV–XVI веков, являла собой бесхозную добычу, которая ждала своего завоевателя. Им и стал Московский царь. После разгрома Казанского, Астраханского и Сибирского ханств при Иване Грозном лишь упорная борьба с вылазками крымских татар занимает весь XVII век. С начатым при Екатерине Великой освоением Новороссии и покорением Крыма в 1783 году Дикое поле окончательно кануло в Лету, оставив по себе кулинарные воспоминания вроде тар-тара, шашлыка и пельменей, да великое множество важных русских слов, например, бардак, балаган, деньги и дурак. Стремительность, с которой Россия захватывает всю громаду своей будущей территории, поражает. Вслед за походом Ермака в Сибирь в 1583 году русские двигаются на восток со скоростью 100 тысяч квадратных километров в год и в 1648 году они уже достигают Аляски. Такое ощущение, что страна просто задержала выдох на пару-тройку столетий, а когда выдохнула, то пронеслась цунами по всем бескрайним лесам и степям Сибири, Дальнего Востока и даже Дикого Запада. Проглотив Великую степь, Россия словно обрела скорость ее быстрых низкорослых лошадей, ее вековую жажду войны и добычи, которые за четыре столетия превратили Московию в империю, занимающую 1/6 часть суши.

Кстати, что-то такое про кровь Дикого поля, текущую в жилах новой империи, почувствовали европейцы. В эпоху наполеоновских войн их особенно поразило зрелище русской легкой кавалерии, набранной в поволжских степях – «Тартарии». В частности, они называли башкир «северными амурами» за мастерское использования лука, удивительное в век огнестрельного оружия. Французский генерал барон де Марбо писал: «Потери, вместо того чтобы охладить их исступление, казалось, только его подогрели. И так как они двигались без всякого построения и никакая дорога их не затрудняла, то они носились вокруг наших войск, точно рои ос, прокрадываясь всюду. Настигнуть их было очень трудно!» По дороге в Париж «северные амуры» встретились в Веймаре и с Гете. 5 января 1814 года он сообщает: «Кто бы еще несколько лет назад мог предвидеть, что в аудитории нашей протестантской гимназии будет совершаться магометанская служба и читаться суры Корана. Но это произошло, и мы присутствовали на башкирской службе, видели их муллу и приветствовали их князя в театре. В виде особой чести мне преподнесли лук и стрелы, которые я, на вечную память, повешу над очагом». (На самом деле они, насколько мы знаем, отправились в чулан.) После похода Батыя на Западную Европу в 1241 году – тогда его отряды стояли в 10 милях от Вены, и в них наверняка были предки башкир – прошло 573 года. И как теперь все переменилось!

Жуткое чувство пустынности

Правда, русский простор был не только благословением для страны, хоть и запоздалым, но и ее проклятием, на этот раз бесконечным. Политически этот простор после столетий колебания на грани исчезновения превратил Россию в одну из величайших стран мира, но в социальном плане оставил ее далеко позади Европы. Обладая обширными территориями уже в эпоху Киевской Руси, наша страна никогда не знала тесноты Западной Европы: «Все что [путник] видит вокруг себя на Западе, – пишет Ключевский, – настойчиво навязывает ему впечатление границы, предела, точной определенности, строгой отчетливости и ежеминутного, повсеместного присутствия человека с внушительными признаками его упорного и продолжительного труда. Внимание путника непрерывно занято, крайне возбуждено». Другое дело в России. Тут «точно одно и то же место движется вместе с ним сотни верст… Жилья не видно на обширных пространствах, никакого звука не слышно кругом – и наблюдателем овладевает жуткое чувство невозмутимого покоя, беспробудного сна и пустынности, одиночества, располагающего к беспредметному унылому раздумью без ясной, отчетливой мысли».

Отвлекшись от «беспробудного сна и пустынности», попробуем тем не менее предаться предметному раздумью с ясной и отчетливой мыслью. Мы не знаем, сколько людей жило в Киевской Руси и Московии. Некоторые цифры, предлагаемые историками, выглядят просто фантастическими, вроде населения Киева в 50 тысяч человек. Для сравнения население Кельна – крупнейшего города Германии, который находился на пересечении важнейших торговых путей Западной Европы, составляло в XV веке 20–30 тысяч человек. Средняя численность в западноевропейских городах того времени колебалась от 2 до 10 тысяч человек. Около 20 тысяч жили в Париже шестью столетиями раньше, в эпоху основания Киевской Руси. К XIV веку население Парижа – крупнейшего западноевропейского города в Средние века, – достигало только 100 тысяч человек.