Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 1

Генерал-адъютант Пантелеев в своем докладе о причинах поражения 2-й армии говорит: «… личное присутствие ген. Самсонова в боевой линии 15-го корпуса для действий этого корпуса значения не имело, тогда как отсутствие связи во 2-й армии привело к тому, что все последующие события прошли уже без всякого руководства со стороны штаба армии и без всякой возможности объединения действий корпусов этой армии. Самый отъезд ген. Самсонова из Нейденбурга к 15-му корпусу явился совершенно несоответственным, т. к. с его отъездом из Нейденбурга управление войсками 2-й армии стало совершенно невозможно»[153].

При этом Самсонов непонятным образом упустил из виду маневр корпуса Франсуа, который угрожающе нависал над левым флангом 2-й армии. Вместо того, чтобы ехать в 15-й корпус, где дела шли вполне нормально, он должен был бы выдвинуться на левый фланг, где скопилась треть его сил, и навести порядок в 1-м корпусе. Но Самсонов выбрал наихудшее решение из всех возможных. В это время Франсуа восстановил порядок в своих войсках. Одну дивизию он отправил в центр, под Мюлен, где стоял насмерть Кексгольмский полк, который остановил ее. Главные же силы Франсуа сконцентрировал в районе Сольдау, куда он вскоре обрушился всей своей мощью. Обороняющиеся русские силы, несмотря на отчаянное сопротивление, были выбиты из Сольдау превосходящими частями германского корпуса. После этого Франсуа получил возможность совершить стремительный рейд летучими отрядами на плохо защищенный русский тыл в Нейденбурге. Отряд Шметтау смял остатки 2-й бригады 2-й пехотной дивизии, занимавшей город, немцы оттеснили слабые заслоны кексгольмцев и прорвалась к Нейденбургу.

Город был набит русскими и немецкими ранеными и множеством обозов 15-го корпуса. Это и был наибольший успех немцев в течении всего 28 августа. На остальных участках сражения продвижение немцев было весьма незначительным и стоило им тяжелых потерь. После захвата Нейденбурга немецкой армии удалось совершить глубокий охват с левого фланга центральных 15 и 13-го корпусов. Над ними нависла в виде клешни 20-го корпуса угроза окружения и гибели. Но все же окружения русских корпусов в течение 28 августа не произошло. А происходило по всему фронту беспорядочное, сражение, где обе стороны теряли управление войсками и не могли должным образом правильно оценить обстановку.

Гинденбург в своих воспоминаниях говорит, что сражение разбилось на ряд «изолированных боев». Такая оценка вполне соответствует истине. Напрасно искать в этих боях проявление какого-то плана. И то, и другое командование неоднократно выпускало из рук управление войсками. Германский штаб отдавал приказы, которые часто не исполнялись, отдельные командиры действовали по собственной инициативе. В течение первой половины дня командование 8-й немецкой армии потеряло связь с 17-м корпусом и даже не имело представления, где он находится. Это говорит о том, что никакой превосходной организации и отлаженного механизма в немецкой военной машине не было, как не было и превосходно продуманного и исполненного плана окружения русских войск. В этом сознается и сам Гинденбург: «Нервировало и то, что другую дивизию 20-го армейского корпуса – 37-ю пехотную – в это утро не могли нигде найти, она исчезла бесследно. Штаб армии был бессильным зрителем происходящего»[154]. 26–28 августа происходило сумбурное давление германцев на центр и фланги 2-й армии, заставившее ее отступить на несколько километров, но не закончившееся прорывом ее позиций. В этот момент Гинденбург после понесенных тяжелых потерь его армией уже отказался от плана окружения и докладывал в ставку: «Сражение выиграно, преследование завтра возобновится. Окружение северных корпусов, возможно, более не удастся»[155]. Он решает ограничиться лишь преследованием отходящей 2-й армии.

Но для организации преследования необходимо было навести порядок в собственных частях, что было крайне непростой задачей, т. к. немецкое командование все еще не знало, где находится 37-я дивизия. Она в это время блуждала в лесах, в окрестностях Гогенштейна и Надрау. В ночь с 28 на 29 августа Каширский полк 13 корпуса, отступая, организовывал засады, обрушивая внезапный огонь на противника из укрытий. Участник боев Каширского полка, оставленного в арьергарде, рассказывает: «Около 5–6 утра из леса вышла большая немецкая колонна. Колонна шла без охранения. Это была 37-я пех. дивизия. Когда голова колонны подошла шагов на 600–800, по ней был открыт ураганный картечный, пулеметный и ружейный огонь, доведенный до стрельбы почти в упор. Немцы не выдержали и обратились в бегство, оставив на поле груды убитых и раненых. Через час то же повторилось с колонной, вышедшей из леса северо-западнее (дивизия ген. Гольца). После этого наступление затихло до 11 часов»[156]. Этот частный успех вдохнул новые силы в измотанные до предела и голодные войска, не получавшие хлеба уже вторые сутки. Отход корпуса продолжался более организованно.