Неизвестное о Марине Цветаевой. Издание второе, исправленное

Я знаю, я знаю,
Что прелесть земная,
Что эта резная,
Прелестная чаша —
Не более наша,
Чем воздух,
Чем звезды,
Чем гнезда,
Повисшие в зорях.

Я знаю, я знаю,

Кто чаше — хозяин!
Но легкую ногу вперед — башней
В орлиную высь!
И крылом — чашу
От грозных и розовых уст —
бога!

(«Разлука», № 8) (17 июня 1921 ст. ст.)

Обратим внимание на строчную букву, которой автор отметил множественность богов, с которыми вступает в поединок человек-поэт. Этот шаг «башней / В орлиную высь» лирически выражен за двадцать лет до того момента, когда ей и в самом деле придется молиться всем богам за жизнь Сергея Яковлевича. Прелестная чаша жизни не была испита до конца. Предстояло еще двадцать лет пути, двадцать лет «непрерывной души», выражавшей себя в творчестве.

Стихи к Блоку Не проломленное ребро…

Сборник «Стихи к Блоку» тоже опубликован в 1922 году в берлинском издательстве «Огоньки». Он подразделен на три раздела и состоит из 21 стихотворения 1916–1921 годов. Цикл «Стихи к Блоку» был образован в 1921 году[563]. В первый раздел книги вошло девять стихотворений 1916–1920 годов, во второй — семь стихотворений памяти умершего Блока, в третий — пять стихотворений цикла «Подруга», обращенного к приятельнице поэта, Н. А. Нолле-Коган. Книга вызвала разноречивую критику. Многим современникам было непонятно, зачем Цветаева издала отдельно стихи, посвященные Блоку. Например, недоброжелательно отнесся к ней Брюсов, а похвалил П. Потемкин[564]. Для Цветаевой увлечение Блоком и его поэзией было целой эпохой душевной жизни, вот почему она выделила стихи к нему в самостоятельную книгу. Так же поступит она в 1928 году, издав стихи, обращенные к Пастернаку, но не станет обнаруживать адресата книги. К Блоку можно было обратиться публично, потому что он перестал быть человеком, превратился в Ангела Поэзии и слышал стихи Цветаевой из другого мира, должен был понять ее лучше, чем за год до смерти, в 1920 году, когда она передала ему стихи через дочь Алю.

Между стихами к Блоку 1916 года и стихами 1921 года почти нет разницы. И это ошеломляет! Цветаева уже в стихах 1916 года предвидела недолговечность земного пути поэта («Думали человек! / И умереть заставили»), простилась с ним заранее, как бы понимая тщетность попытки окликнуть у двери, «за которой смерть». В стихах 1921 года Цветаева продолжает линию обожествления Блока, соотнесения его со страдающим Христом:

Не проломленное ребро —
Переломленное крыло.

Не расстрельщиками навылет

Грудь простреленная, — не вынуть

Этой пули. — Не чинят крыл.

Изуродованный ходил.

Цепок, цепок венец из терний!

Что усопшему трепет черни,

Женской лести лебяжий пух…

Проходил одинок и глух,

Замораживая закаты

Пустотою безглазых статуй.

Лишь одно еще в нем жило:

Переломленное крыло.

(август 1921) («Стихи к Блоку»)