Неизвестный Леонардо

Джан Джакомо Капротти ди Орено появился в мастерской на Корте Веккья в июле 1490 года десятилетним мальчиком. В бумагах Леонардо есть подробная запись: «Джакомо пришел ко мне в день Мадалены (22 июля) в 1490, десяти лет»[56]. Он был очень миловидным ребенком, и Вазари описал его следующим образом: «очень привлекательный своей прелестью и красотой, имея прекрасные курчавые волосы, вьющиеся колечками, которые очень нравились Леонардо. Тот многому научил его». Вскоре ученик начал проявлять свой скверный, взбалмошный нрав, но учитель полюбил этого маленького дьяволенка и оставил мальчишку у себя, хоть и называл его «вором, лжецом, упрямцем и сластеной». В 1494 году он дал ему прозвище Салаи, по имени султана Саладина, ставшего прообразом дьявола[57], но не прогнал его, а, напротив, привязался к нему, воспитывал, заботился о нем, постоянно держал при себе и сделал его своим любимым натурщиком. Сопоставляя различные картины и рисунки Леонардо, Педретти описал его следующими словами:

Характерный профиль подростка с юношески неправильными чертами лица, навевающими образ то ли раскаявшейся Минервы, то ли лучезарного Аполлона Бельведерского[58].

Салаи прожил рядом с Леонардо около двадцати пяти лет и так сжился с ним, что казался его спутником жизни, несмотря на большую разницу в возрасте.

3.2 Флоримон Роберте, Жан Перреаль Граф де Линьи

Еще оставаясь в Милане, Леонардо нашел случай завязать отношения с французами, новыми правителями герцогства. В первую очередь с Флоримоном Роберте д’Аллюи (1458–1527), финансовым управляющим короля и собирателем произведений искусства, который заказал ему картину с изображением мадонны с младенцем. Картину Мадонна с веретеном, над которой Леонардо еще работал в 1501 году во Флоренции, старательно обрисовал в письме к Изабелле д’Эсте ее поверенный в делах фра Пьетро да Новеллара, что позволяет идентифицировать работу по его описанию:

Мадонна сидит в позе, словно собирается намотать пряжу на веретено, и Младенец, упершись ногой в корзину с пряжей, взял мотовило и внимательно смотрит на две лучины в форме креста и улыбается, словно алчущий этого креста, и крепко держит его, не желая отдать матери, которая, как ему кажется, желает его отобрать[59].

«Мадонна с веретеном», Нью-Йорк, частная коллекция

В действительности оба подготовительных рисунка, обнаруженные Педретти в Виндзоре и Венеции[60], вместе с описанием картины фра Пьетро де Новеллара не говорят об их тесной связи с сюжетом, изображенным на готовой картине, на которой младенец не опирается ножкой на корзину с пряжей. Это, скорее, доказывает существование нескольких версий картины, и между специалистами уже давно ведется оживленная дискуссия по установлению версии, к которой непосредственно приложил руку Леонардо. Невозможно сказать, какая из многочисленных копий более всего приближается к замыслу Леонардо, который постоянно менял свое решение по мере того, как ученики и помощники материально воплощали его идею в мастерской: гений творца и артельная работа соединялись воедино, воображаемый образ менялся одновременно с его техническим воплощением.

Только две сохранившиеся копии с большой долей вероятности относят к кисти Леонардо: Мадонна Бакклю и Мадонна Лансдауна. Первая с 2009 года выставлена в Национальной галерее Шотландии в Эдинбурге, но принадлежит герцогу Бакклю; вторая носит имя английской семьи, которая владела картиной до ее продажи антикваром Вильденштайном в Нью-Йорке частному анонимному коллекционеру. Сюжет этой картины с образом младенца Христа, который осознает свое предназначение и принимает будущие крестные муки, представлен в виде веретена, а в Святой Анне в виде агнца, к которому тянется Христос. Мадонна, движимая материнским инстинктом, стремится нежно удержать своего сына и отвлечь его от символа божественного предначертания (а, возможно, и от самого предназначения).

В Мадонне с веретеном общее выражение лика Младенца и особенно его взгляд и горестные складки у губ наводят на мысль о его смирении. А лицо и движение рук Мадонны передают сильное волнение: с одной стороны, они показывают желание матери удержать сына, с другой – говорят о ее покорности уготованной ей судьбе.