Неизвестный Леонардо

Дырявая крыша протекала и не спасала от дождя, на следующий день мы пытались справиться с бедой и растянули полотнища из полиэтилена, но порыва ветра сдували их, превращая наши старания в бессмысленное занятие. Искореженными стволами и ветками завалило все дороги рядом с домом и в городе, и потребовалась срочная помощь пожарных, которые освободили от упавших деревьев главную улицу виа Мотта, а городские власти настаивали, чтобы в кратчайшие сроки они очистили все дороги от древесного мусора. Ближайшая свалка, куда думали свозить бурелом, оказалась закрытой, потому что, несмотря на чрезвычайную ситуацию, там устроили выходной день. В ноябре и декабре фасад дома стоял в лесах, их подняли, чтобы залатать крышу, а ведь кровлю меняли всего два года назад, и сложить новые дымоходы. К счастью, погода сжалилась над нами, и леса сняли в начале 2019 года. Вспоминая о свалившемся на нас несчастье, я словно вижу перед собой апокалиптические рисунки Леонардо с изображением Всемирного потопа из Виндзорской коллекции[342]. Все мы маленькие люди, бессильные перед разгулом природы, которая сметает и рушит все на свете. В строках, помещенных рядом с рисунками, Леонардо пытался выйти за рамки живописи и описать эти жуткие явления[343].

А что же Большая Мадонна? Зримое свидетельство присутствия Леонардо в доме Мельци не понесло никакого урона и ожидало встречи со мной. И вот я стою перед огромной фреской и смотрю на нее, словно впервые вижу. Но так было и на самом деле. После пути, преодоленного вместе с Леонардо, я смотрел на картину другими глазами и в моей голове роились новые мысли. Огромный размер фрески зависел лишь от того, что ее писали на наружной стороне дома, каким-то образом защищенной от непогоды. Созерцание большой картины с близкого, как у меня, расстояния лишено всякого смысла. Заказчик картины, кто бы он ни был, уже издали хотел рассказать приближающемуся к дому гостю о своем праве, своей вере и культуре. Мадонна с младенцем появлялась в круглом окне, забранном квадратным подзором. Младенец с сильно выступающими скулами улыбается матери, которая, отвернулась от него и печально потупила взор. Крупной ладонью мать накрыла запястье сына и с силой, так что проступили жилки, стиснула его. Она предугадала его крестные муки? Быть может, как в Мадонне с веретеном или на картоне к Святой Анне мать пытается оградить Иисуса от его предназначения? Я смотрю на светлые завитки волос Младенца и вижу перед собой круги на воде и водовороты на рисунках Леонардо[344]. Художник, который писал фреску, владел своим мастерством и великолепно передал пропорции на изображении такого размаха.

Это больше не та Мадонна, которая, как мне казалось в детстве, в рождественскую ночь меняла свой облик, когда я проходил мимо нее в капеллу на полуночную мессу, а потом возвращался назад после окончания службы. Но, глядя на ее образ, я никогда не думал о Голгофе. Теперь я вижу сцену, прекрасно выстроенную художником, впитавшим в себя дух мастерской, наполненной высоким искусством, который умелой рукой сумел передать предвиденье будущего. За знакомым образом Мадонны с Младенцем был спрятан скрытый смысл.

Леонардо, друг семьи, гость Джироламо и наставник Франческо, для меня уже не только знаменитый художник. К славе живописца присоединилось восхищение перед его пока еще недостаточно оцененным литературным талантом и научными исследованиями, предвосхитившими будущие открытия, которые часто уже сами по себе вызывают изумление. Леонардо воспринимали в основном как художника, а его любовь к науке зачастую считалась сторонним увлечением, не имевшим реальной связи с искусством, а на его разносторонние интересы смотрели как на простительный грех гения, готового по пустякам растрачивать свой талант.

Кое-кто осуждал его за то, что в своей деятельности он подчинялся собственным капризам, слишком часто брался за новые работы и бросал их, не доведя до конца. По этой причине его научные труды якобы носили случайный характер, как, впрочем, и многое другое.