Неизвестный Пири

Еще раз обратимся к неопубликованной книге Кука. Он развивает тему конфликта между Пири и Марвином, но фактов не прибавляется. К примеру: «Марвин написал домой, рассказывая в недвусмысленных выражениях о своем разладе с Пири. Некоторые из друзей Марвина видели это письмо, но его содержание никогда не предавалось публичной огласке. Почему? Его публикация, по словам Герберта Бриджмена, официального пресс-агента, не была в интересах Пири. В свете захватывающих известий о возвращении полярной экспедиции это мнение могло быть оправданно, но в свете замалчивания убийства появляется совсем другая ответственность».

О каком письме говорит доктор Кук? Что за слова и при каких обстоятельствах произнес Бриджмен? Оба вопроса мы адресовали Роберту Брайсу. Знаток темы в ответ, к сожалению, развел руками.

Вновь книга Кука:

«Пири выбрал двух эскимосов, которые должны были возвращаться вместе с Марвином. Это были самые доверенные люди лагеря Пири, которые будут делать то, что им скажут. Молодые и выносливые, они были самыми лучшими путешественниками у Пири…

Эти два человека… знали об антагонизме Пири по отношению к Марвину, и оставалось только дать им соответствующие инструкции… Давайте предположим, что вся накопленная неприязнь Пири к Марвину вылилась, например, в такой приказ: “…Если Марвин рассердится, то не ждите, пока он убьет вас. Стреляйте первыми и, целясь, будьте уверены в себе. Вы были со мной долгое время. Я хочу, чтобы вы, парни, жили”.

В каждом путешествии на санях, где белый человек погоняет эскимосов так, как эскимосы погоняют собак, возникают и непонимание, и осуждение, и взрывы ярости. Если был отдан приказ стрелять, как сказано выше, то кто-то должен был умереть».

Мы апеллируем к коллективному знанию людей, и, может быть, настоящая глава станет началом развития темы. Кстати, вместе с ответами на вопросы автор получил от Роберта Брайса обнадеживающую информацию: «Я знал человека, который с энтузиазмом занимался этим делом [об убийстве Марвина]…» На просьбу сообщить имя и адрес исследователя пришел отказ.

Сегодня

Стоуэлл в статье 1954 года раз за разом заверяет читателей в том, что Марвин был чистосердечно предан Пири. Из-за этих почти навязчивых заверений следующее смелое предположение Стоуэлла выглядит неожиданным: «У нас есть весьма четкое представление о том, каким был Марвин, мы знаем о его уравновешенном характере, терпеливости и рассудительности, но мы нигде не находим свидетельств о том, что Марвин думал и чувствовал на самом деле, когда оставил Пири и пошел на юг по льду. Могло ли быть так, что он страдал, переживая про себя громадное личное разочарование по поводу того, что Пири не предложил ему сопровождать его весь путь до Северного полюса, а вместо него решил разделить полярное открытие с негром Хенсоном и эскимосами? Могло ли случиться так, что подобное разочарование… до такой степени терзало его, что Марвин временно стал неуравновешенным и действительно ополчился против своих эскимосских спутников?»

Снова налицо, правда, в виде предположения, несовпадение чувств Марвина и его публичного образа. Но теперь, в заключение главы, оставим в стороне догадки и допущения и сосредоточимся на красивой истине: Марвин – полярный герой! Автор полагает, что малоизвестный путь Росса Марвина к земле в 1906 году – крайне необычное и важное событие в арктической летописи, и этот путь, трудный и смелый, остается малоизвестным (а точнее, неизвестным) лишь по одной причине – вся слава в ту пору должна была принадлежать Роберту Пири.

Странно, что сегодня на мемориальной доске в честь Марвина на территории Корнелльского университета написано: «Утонул в Северном Ледовитом океане…» Марвин не утонул. Правдивые слова «был убит», видимо, плохо вписываются в мемориал, предназначенный для студентов. Да, да, конечно, 29-летний профессор отправился все-таки не на войну. Может быть, уважаемые руководители университета, сказать по-другому – «погиб»?

Автор испытывает к Россу Марвину чувство глубокой симпатии. Сильный, знающий, терпеливый, добрый, он стал бы украшением любой современной полярной экспедиции. В радость было бы с ним вместе пробиваться к Северному полюсу и гордиться на полюсе тем, что шли рядом.

В заключение главы привожу окончание последнего письма Р. Марвина Л. Бементу, ответ мамы Росса, написанный 19 марта 1909 года, незадолго до смерти сына, и дневниковые записи Марвина от 6 и 12 сентября 1908 года.

Письмо Р. Марвина:

«Коммандер дал мне сегодня вечером бивень нарвала, и я отправлю его в Корнелл для музея. Я напишу об этом президенту Шурману сегодня ночью.

Лед к северу от нас крепкий и сплоченный, так что мы не торопимся уходить… Возможно, завтра у меня будет еще шанс добавить несколько строк. Если же нет, то до свидания. У нас все в порядке, не позволяй маме слишком волноваться».

Письмо миссис Мэри Марвин: