Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!

Любимое развлечение президента – игра в покер, затягивавшаяся в те годы до четырех часов утра. К его величайшему сожалению, врачи сократили сроки игры сначала до двух часов, а затем до двенадцати часов ночи. Он жаловался и просил еще «чуть-чуть» поиграть, но под тяжелым взглядом врача партнеры вставали и откланивались, оставляя вконец расстроенного президента наедине с картами. Так по-обычному прошел праздничный вечер, за исключением одного – президент открылся друзьям, что замышляет реформу Верховного суда. Пришло время расправиться с девятью упрямыми стариками, срывавшими «новый курс».

Вот ведь как обстоят дела, с большим воодушевлением говорил Рузвельт. Упрямейший старец член Верховного суда Дж Макрейнольдс в свое время, в 1913 году, отлично понимал: засилье в судах людей в больших годах – зло. Тогда он сам был министром юстиции и подготовил законопроект: назначать нового судью на место судьи со стажем не менее десяти лет, достигшего семидесяти лет и отказывающегося уйти в отставку. Теперь Макрейнольдс смотрит на все по-иному, намертво вцепившись в свое кресло.

Президент прочитал уже подготовленный проект послания конгрессу: во всех федеральных судах сверху донизу вводился описанный принцип. Основной целью, конечно, был Верховный суд. Предусматривалось еще расширить его состав до пятнадцати членов.

Реформа обосновывалась тем, что суды завалены делами и из-за преклонного возраста судей не справляются с работой. Указав, что за минувший год Верховный суд отказался рассмотреть 717 дел из 867, представленных ему, ФДР заключил: «Современная сложная жизнь требует постоянного притока свежей крови в суды, равно как в правительственные ведомства и частные организации. Сниженные умственные или физические возможности заставляют людей избегать углубляться в сложные дела. Постепенно старые очки искажают новые факты, ибо очки подбирались для нужд другого поколения. Старики, считающие, что все обстоит по-прежнему, перестают изучать и ставить под сомнение настоящее и будущее». Аргументация могла убедить лишь поверхностные умы.

Советники президента испытывали серьезные опасения по поводу исхода его затеи и рекомендовали, если ФДР горит желанием «прижать» Верховный суд, избрать путь поправки к конституции. Он отмахнулся: «Дайте мне десять миллионов долларов, и я провалю любую поправку». Рузвельт, несомненно, отлично понимал соотношение власти денег и государственных институтов в США. 5 февраля конгресс получил послание президента. Обнародование предложений ФДР произвело впечатление взрыва бомбы. Противники ФДР тут же объяснили, что истинный мотив президента не забота о «свежей крови», а удовлетворение ненасытного голода власти. Диктаторские замашки президента не вызывают сомнений.

ФДР понял, что допустил ошибку. В ряде речей он попытался подправить аргументацию. Выступая в начале марта, ФДР сказал: «Если в плуг впряжены три лошади, то поле можно вспахать только при их дружной работе. Стоит одной из лошадей лечь или потянуть в другую сторону – и работа сорвана». Он добавил: «В ноябре прошлого года мы предупредили, что только начинаем сражаться. Некоторые люди считают, что мы в действительности не собирались делать этого. Но мы намерены сражаться». Самые злорадные газеты подхватили эти слова и с заметным удовлетворением припомнили: они были правы, в канун выборов 1936 года печатая предостережения: «Осталось только 25 дней (или 10, или 5) для спасения американского образа жизни».

Против Рузвельта выступило большинство сенаторов и конгрессменов от демократической партии. Даже горячие приверженцы ФДР – Г. Лимен, Ф. Франкфуртер и Дж Норрис – оказались в лагере оппозиции. В сенате борьбу возглавили два выдающихся «прогрессиста», еще недавно азартно поддерживавших «новый курс», – сенаторы Б. Уиллер и X. Джонсон. Сенатор-демократ К. Гласе заметил, что «конгресс может совершить самоубийство, если желает президент», однако никак не может пойти на реформу Верховного суда. Республиканцы получили редкую возможность оставаться зрителями яростного конфликта среди демократов.

Рузвельт был разъярен: непонимание даже среди ближайших соратников. Журналисты настигли его в Гайд-парке и саркастически спросили, что он думает о высказываниях Лимена. Он нахмурился и цыкнул: «Не цитировать!» И с нескрываемой злобой бросил: «Что можно еще ожидать от еврея!»16

Масла в огонь подлило опубликование доклада комиссии, назначенной президентом еще в марте 1936 года для изучения работы правительства и рекомендации улучшений методов управления. Ее предложения: расширить штат Белого дома, укрепить более 100 существовавших к тому времени управлений, созданных приказами президента главным образом в интересах проведения «нового курса», образовать два новых министерства – социального обеспечения и общественных работ, непосредственно подчинить многие управления президенту и т. д. Эти предложения не шли дальше давно выдвигавшихся пожеланий упростить громоздкую государственную машину.