Неизвестный С.

Наша же белка прижилась в новом доме, и там вскоре тоже стал появляться орех, правда, больше она об этом уже никому не рассказывала.

Гриня громко отхлебнул чай и подытожил:

– У нас говорят: счастье тишину любит…

Грум грустно улыбнулся:

– Я понял, о чём сказка, только мы, драконы, считаем, что хорошего в этом мире всё-таки куда больше, чем плохого, добрых людей – намного больше, чем злых, и что…

Он так и не закончил фразу, ему показалось, будто едкое марево затуманило глаза, по затылку пробежал холодок, в груди защемило, а в ушах громко и отчётливо зазвучал чей-то незнакомый голос:

– Дракон! Ты слышишь меня, Дракон?

Грум замер словно каменная статуя…

Он пришёл в себя, когда почувствовал, что кто-то тормошит его, хлещет по щекам и щёлкает по носу.

– Что с тобой?! Ты как будто отправился за тридевять земель, а тушку свою крылатую тут забыл! Заснул на полуслове! Я уже битый час зову тебя, а ты всё молчишь… не откликаешься, – встревоженный Гриня пристально рассматривал дракона.

– Ничего… – задумчиво проговорил Грум и помотал головой, будто стряхивая с себя остатки сна или отгоняя прочь назойливых мух. В груди с левой стороны, там, где полагалось быть сердцу, он чувствовал леденящий холод. Давненько уже старая рана не напоминала о себе…

«Надо бы навестить Эдварда с Агнессой, а то что-то неладное творится со мной. Голоса в голове ещё ни к чему хорошему не приводили», – подумалось ему. Вслух же Грум проговорил:

– Всё хорошо, дружище, продолжай. Я и вправду на мгновение задремал… – и виновато улыбнулся.

– Нет, ты не задремал… Ты… Ай, да ну тебя… – Гриня нарочито небрежно махнул рукой и сменил тему. – Так вот, наша мудрость гласит… Правило номер один: недоваренное варенье – это кисель, а кисель – это гадость; передержанное варенье – это джем, а джем – это гадость! Будьте точны и бдительны: в варенье есть суть и смысл… Если не получается варенье, варите борщ…

– Бред какой-то… – фыркнул Грум.

– Про борщ действительно бред – это я проверял, слушаешь ли ты меня или нет. А вот с вареньем всё и впрямь очень серьёзно, ибо недоваренное варенье из одуванчиков разлетится при первом же дуновении ветра, но стоит его хоть чуть-чуть передержать на огне, как оно перестаёт быть вареньем, превращаясь в густой клей.

Грум продолжал кивать головой, изображая глубокое понимание обрушившейся на него философии зелёных человечков, но мыслями уже был очень далеко – по дороге к замку Макового Короля.

Раам, Василиса и фиолетовое яблоко

Выпустить на волю огнедышащего дракона – затея нелёгкая и очень опасная, особенно если речь идёт о Рааме – немом драконе колдуна Зарифа.

Пока чёрный дракон находился в плену у Эдварда, сам чародей становился всё сильнее и сильнее. Древние мудрецы не ошиблись: эти дивные существа пропитывают силой и энергией всё живое в округе, будь то человек, маг, волшебник или обыкновенная лесная фея. Достаточно того, чтобы драконы жили по соседству, и мощь наполнит тебя до краёв. Соблазн оставить дракона рядом с собой был велик, но Маковый король дал слово Дракоше Коше не держать Раама в неволе, а выпустить на свободу, и пусть тот сам вершит свою судьбу.

Эдвард так и не смог вернуть безмолвному чёрному дракону дар речи, а околдовывать или тем более изменить дракона невозможно: даже такой сильный чародей, как он, был бессилен. Чего только не делалось, какие только заговоры и заклятия не произносились, всё без толку…

– Вода точит камень, время меняет его форму и цвет. Так будет и с сердцем дракона – даже если оно не поддаётся чарам, оставаясь чёрным, как ночь… Только время… – бормотал себе под нос Эдвард. – Держать дракона на привязи в надежде, что он изменится, в ту пору как наброшенное на шею лассо повиновения делает его покорным и безвольным, – абсолютно бессмысленно…

Скрепя сердце Эдвард наконец решился выпустить дракона на свободу. Вот только дело это непростое: дракона нельзя взять и отпустить: в гневе он может накинуться на тебя, а там уж пиши пропало – сражения не избежать, и победит сильнейший. В своих силах Эдвард не сомневался, он уже мог дать отпор дракону, но вот за Бабу-ягу и Василису переживал: их нужно уберечь от опасности. Но раз уж решил, не откладывай в долгий ящик! На следующий день чародей незаметно, совсем чуточку, отпустил петлю лассо повиновения, стягивавшую шею чёрного дракона… и как ни в чём не бывало отправился по своим делам.

Порой, когда ни чародея, ни Бабы-яги не было рядом, Василиса слонялась по замку либо под присмотром чёрного кота Агнессы спускалась во двор. К этому времени безымянный питомец Бабы-яги уже получил имя, всё потому, что даже коту негоже ходить без прозвища! Агнесса с Василисой долго не спорила (как вообще можно спорить с маленькой хитрой девчушкой?), и огромный, некогда грозный, а ныне разжиревший на домашних харчах чёрный как смоль одноглазый кот стал Барсиком.