Неизвестный Сталин

14 марта лишь четверо осужденных на смерть подали в Президиум Верховного Совета прошение о помиловании. Рыков и Ягода были при этом кратки. Заявление Крестинского носит спокойный и даже несколько деловой характер. Письмо Бухарина было полно отчаяния и эмоций: «У меня нет в душе ни единого слова протеста. За мои преступления меня нужно было расстрелять десять раз… Но я заверяю Президиум Верховного Совета, что более чем годичное пребывание в тюрьме заставило меня пересмотреть мое прошлое, к которому я сам отношусь с негодованием и презрением. Не из страха перед смертью прошу я о милости и пощаде. Я внутренне разоружился и перевооружился на новый, социалистический лад. Прежний Бухарин уже умер, он уже не существует на земле. Если бы мне была дарована физическая жизнь, то она пошла бы на пользу социалистической родине, в каких бы условиях мне ни приходилось бы работать: в одиночной камере тюрьмы, в концентрационном лагере, на Северном полюсе, на Колыме, где угодно… В тюрьме я написал ряд работ, свидетельствующих о моем полном перевооружении. Поэтому я осмеливаюсь взывать о пощаде, апеллируя к революционной целесообразности. Дайте возможность расти новому, второму Бухарину — пусть он будет хоть Петровым, — этот новый человек будет полной противоположностью уже умершему. Я твердо уверен: пройдут годы, будут пройдены великие исторические рубежи под водительством Сталина, и вы не будете сетовать на акт милосердия и пощады, о котором я вас прошу; я постараюсь доказать, что этот жест пролетарского великодушия был оправдан»[621]. Это прошение не свидетельствует ни о гордости, ни о дерзости. Сталин, надо думать, довольно усмехнулся, читая прошение Бухарина, но помиловать его отказался. В ночь на 15 марта 1938 года Бухарин был расстрелян. По свидетельству А. В. Снегова, знакомившегося с документами о последних днях Бухарина, тот попросил перед самым расстрелом карандаш и лист бумаги, чтобы написать последнее письмо Сталину. Это желание было удовлетворено. Короткое письмо начиналось словами: «Коба, зачем тебе была нужна моя смерть?» Эту предсмертную записку Бухарина Сталин хранил в одном из ящиков письменного стола до своего смертного часа.

Часть VII. Неизвестный Сталин

Сталин как русский националист

Портрет генералиссимуса

После победы Советского Союза в войне с Германией из официальных портретов Сталина полностью исчезли следы его грузинского происхождения. Ярко выраженные кавказские черты лица Иосифа Виссарионовича Джугашвили сглаживались в портретах уже с начала 1930-х годов. Но вместе с мундиром маршала, а затем и генералиссимуса они пропали совсем, сменившись достаточно величественным обликом «вождя всех времен и народов». Был немного приподнят лоб, уменьшен и несколько расширен заостренный грузинский нос, выровнена параллельно верхней губе линия ноздрей, уменьшен взлет левой брови и слегка выдвинут вперед подбородок. Овал лица стал очень правильным. Не менялись лишь глаза и усы, оставаясь типично сталинскими. Все портреты Сталина писались, как известно, не с натуры, а по фотографиям вождя. При этом нужны были какие-то эталоны для ретуширования, омолаживания, облагораживания и русификации портретов Сталина. Русскому народу, который Сталин уже объявил «наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза»[622], нужен был лидер без ясно выраженных черт «инородца». В послевоенных кинофильмах «Третий удар» и «Сталинградская битва» роль Сталина играл уже не грузин, как раньше (Михаил Геловани), а русский актер Алексей Дикий, говоривший на экране без грузинского акцента. Это было сделано с личного одобрения Сталина. За каждую из этих ролей Дикий получил Сталинскую премию.

Заказанный в 1946 году художнику Карпову портрет Сталина в парадной форме генералиссимуса моделировался, вплоть до расположения орденов и медалей, с портретной фотографии великого русского путешественника и географа генерала Николая Михайловича Пржевальского. Внешнее сходство портретов послужило поводом для слухов о возможном родстве путешественника и вождя, которого в действительности не было.

Официальная биография Сталина, изданная лишь после войны, не сообщала никаких подробностей об отце Сталина. До настоящего времени остаются неизвестными год его смерти и место его захоронения. Нельзя поэтому удивляться тому, что еще при жизни Сталина возникали легенды о том, что настоящим отцом Сталина был не сапожник Виссарион Джугашвили, а кто-то другой. Иногда упоминался один из грузинских князей. Появлялись и другие претенденты на столь почетное отцовство.