Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)

В эмиграции даже некоторые евреи-социалисты весьма преуспели в бизнесе. Так один из бывших активных членов БУНДа — Френк Атран (о нем см. ниже в разделе И. Троцкий и Бунин), занимавшийся производством и сбытом текстиля, впоследствии стал владельцем фирмы «Etan», владевшей сетью из 50 магазинов женской одежды во Франции и Бельгии.

Весьма состоятельными людьми были бывшие эсеры Мария Самойловна и Михаил Осипович Цетлины — одни из самых видных деятелей культуры эмиграции (о них см. ниже в разделах, посвященных Ивану Бунину).

Вполне преуспевал в материальном отношении и другой эмигрант-еврей из славной когорты революционеров — Илья Исидорович Фондаминский-Бунаков. Хотя прямых свидетельств, характеризующих отношения двух «Илюш» — И. Фондаминского и И. Троцкого, найти не удалось, они относились к одному и тому же «кругу общения», а потому нет никаких сомнений в том, что были достаточно хорошо знакомы друг с другом. На фоне довоенного русского Зарубежья, столь богатого выдающимися личностями, Фондаминский — фигура воистину уникальная.

Как один из руководителей партии эсеров, до революции он лично курировал работу боевой группы Б. Савинкова. В Февральскую революцию Фондаминский-Бунаков, проявив себя как пламенный оратор и неординарный политический мыслитель³⁸, стал комиссаром Временного правительства и депутатом Учредительного собрания от Черноморского флота. Эмигрировав в апреле 1919 г. из Одессы (где он подружился с Буниными) во Францию, Илья Фондаминский с начала 1920-х развил в Париже бурную деятельность, играя

большую роль в общественно-культурной жизни русской эмиграции. Он был одним из редакторов ведущего журнала эмиграции «Современные записки» (1920-1940). Благодаря Фондаминскому журнал был открыт для авторов различных направлений общественно-политической мысли и различных литературных течений. Так, в журнале публиковались работы Л. Шестова, С. Франка, Г. Флоровского, Д. Мережковского; художественные произведения И. Бунина, В. Набокова, А. Ремизова, М. Алданова. Фондаминский оказывал большую помощь деятелям русской культуры. Так, он оплатил издание книг (восемнадцать тысяч франков) тех авторов, чьи работы были напечатаны в журнале, помогал начинающим писателям, занимался организацией различных литературных вечеров, в том числе В. Набокова. По инициативе Фондаминского и во многом на его средства был создан Русский театр в Париже. В эмиграции Фондаминский постепенно стал консервативно-христианским мыслителем. В журнале «Современные записки» (с 1920 по 1940 г.) публиковалась серия из 17-ти статей Фондаминского под общим названием «Пути России», где, в частности, самодержавие названо «политической верой русского народа», а Московское царство — «высшим раскрытием русской идеи в прошлом». Фондаминский видел спасение России в своеобразном синтезе идей христианства, социализма, самодержавия и свободы. Он считал, что небольшая группа его единомышленников может изменить судьбу России, и мечтал о создании своеобразного «ордена» для осуществления этого. Фондаминский был инициатором и редактором журнала «Круг», объединившего молодых русских литераторов, многие из которых находились под влиянием идей Фондаминском, в том числе герой Сопротивления во Франции Б. Вильде, писатель Ю. Фельзен <...>, поэт Ю. Мандельштам <...>. Фондаминский был также редактором христианских религиознофилософских журналов «Путь» и «Новый град» и оказывал им финансовое содействие³⁹.

По воле судьбы в эмиграции из пламенного социалиста-революционера Фондаминский с годами превратился в глубоко верующего православного христианина. Большую роль здесь сыграло его тесное дружеское общение с однопартийкой, поэтом и общественным деятелем Елизаветой Юрьевной Кузьминой-Караваевой⁴⁰. После оккупации Франции немецкими войсками и Фондаминский, и мать Мария были отправлены нацистами в концлагеря, где и погибли⁴¹. Вспоминая Илью Исидоровича Фондаминского-Бунакова, даже скептичный, несклонный курить кому бы то ни было фимиам В. Набоков-Сирин, в своей книге «Память, говори» изобразил его как «святого, героического человека, сделавшего для русской эмигрантской литературы больше, чем кто бы то ни было»⁴². Вполне возможно, что именно к нему обращалась мать Мария в одном из своих стихотворений страшного 1942-го:

Два треугольника — звезда,
Щит праотца, отца Давида,
Избрание — а не обида,
Великий дар — а не беда.
Израиль, ты опять гоним, -
Но что людская воля злая,
Когда тебе в грозе Синая
Вновь отвечает Элогим!
Пускай же те, на ком печать,
Печать звезды шестиугольной,
Научатся душою вольной
На знак неволи отвечать.