Неканоническое житие. Мистическая драма

укротителя. В другой школе тебе будет несказанно лучше: там тебя в 

раз обломают. 

 

Лысый вплотную подошёл к тётушке. 

 

-Давай деньги, старая курица! 

 

Директриса засмеялась. 

 

-Ты не только лишён волос, но и ума. Убей меня, тогда деньги будут 

твои. 

 

Пацан, собравшись, ударил её по лицу. Из разбитой губы посочилась 

кровь, придавая лицу женщины убийственно жалкий вид. 

 

-Помогите! - истошно закричала оскорблённая рукоприкладством 

женщина. 

 

Лысый схватил деньги со стола и заметался по кабинету. пытаясь 

поскорее его покинуть, но волнении забыл, где находится выход. 

Нечаянно он отбросил директрису, а сам, взбудораженный как 

загнанный зверь (он слышал уже торопливые шаги по коридору),вскочил на подоконник. Отброшенная женщина ударилась головой об 

клетку и выпустила попугая. Птица, перепугавшись на смерть,направилась к окну и ударилась об лицо Лысого. Пацан упал за окно. 

 

-Он там! - показывая на окно, кричала дико директриса. -Бедный 

мальчик! 

 

Тело разбившегося на смерть и разнесённые по асфальту купюры - вот 

картина школьного двора. Смотря на всё это, близорукий мальчик что-

то шептал, а утиравшая кровь директриса рассказывала 

любопытствующим всю историю произошедшего. Её слушали молча,поглядывая на разбитую об бордюр голову Лысого. Приехавшие 

полицейские оградили территорию происшествия красной лентой. 

 

Подошедший к шептавшему мальчику один из друзей умершего,проговорил ему на ухо: 

 

-Не бойся. Я буду всем управлять - а про себя подумал: "Всё равно с 

тебя ничего путного не выйдет, а для меня ты сверчок, раздавлю и 

растопчу ногой". 

 

 

 

 Вишнёвое варенье 

Алексей Суслов 

1

Лето в этом году было так себе, а вот дождь преуспевал в действии как никогда.

Двое суетливых человека, разных по возрасту и мировоззрению, но

объединённые одним воровским делом, возились с замком одного из дачных

домиков.

Игорёк, весёлый и озорной, не смущающийся ничем, присматривался давно к

этому домику, а второй, его напарник,которого звали Сергеем, был в не в ладах

с этой затеей: его интуиция что-то ему шептала. "Могли бы и другой погребок

грабануть - размышлял он,- чтобы там брюхо набить и жить сытой жизнью,но

Игорьку этот дом подавай..." Долго отговаривал последнего Сергей, но сошлись

на том, что всё делать будут не впопыхах, а по-серьёзному.

Когда замок спал под жёстким напором гвоздодёра, Сергей бросил свои мысли

о каких-то потаённых страхах и первым вошёл в строение, пахнущее сыростью

и лаком, как в старой столярке.

-Ну вот, а ты говорил, что пятница - не лучший день воровать... - пробурчал

Игорёк, вешая кепку по-хозяйски на вешалку в прихожей - Здесь даже мышей

нет, значит вся еда в порядке, а потому, ух, набьём мы свои утробы, мать

великая! - Он весело сел в кресло у правого окна, выходившего в дивный сад и

закурил.

Сергей, тощий от перловки и жиденького чая, и то через день, стоял в пороге и

всё думал, как же Игорёк решился вылезти из своей берлоги, когда у него ящик

тушёнки и копчёная колбаса, пахнущая мясным заводом? Ему хотелось есть до

зарезу, а тут ещё тучи заволокли небо и ветер стал качать деревья за окном, так, что в животе Сергеевом бурчало как в медном котле.

-Посмотри, что там за тетрадь торчит в двух шагах от тебя? - небрежно сказал

ему Игорёк. Сергей  вытер глаза от слёз и открыл полузапертую дверцу шкафа.

На аккуратно сложенных простынях и пододеяльниках лежала тетрадь, обёрнутая синей клеёнкой. На обложке значилась запись: "Лето 2010. Дача".

Сергей стал пролистывать записи и понял, что делала их женская рука, чистописание которой приятно бросалось в глаза.