Нехитрая игра порока

– Если сейчас поедем, успеем. Но я чаю хотела предложить. Не завтракала еще.

– У меня поешь. Поехали…

Отправив Ольгу на кухню, я включила ноутбук. Увидев на экране серьезное лицо Маргарет, сразу поняла, что информацию та приготовила не из приятных.

– Асия, вчера в полицию обратился турист из Германии. Он принес свою камеру, которой снимал виды города во время пешеходной экскурсии. На одной фотографии – дом Ларкинз именно в то роковое время. Она стоит у открытого окна, а за ней четко виден силуэт мужчины. Через семь минут после того как был сделан снимок, Элизабет выпала из окна.

– Выходит, выпасть ей помогли? Мужчину опознали?

– Да, есть предположение, что ее смерть могла носить насильственный характер. При падении женщина пыталась ухватиться за верхнюю часть рамы – оторвана петля, на которой та держалась. И мужчину опознали, это ее муж Карим Бахметев. Прости, что огорчила, Асия.

* * *

Вечером я с трудом вспомнила все, что было днем. То есть я помнила похороны, но подробности остались как бы за кадром. Мы ехали, куда-то шли, вновь садились в машину, уже не Ольгину. И долгая безмолвная дорога до кладбища вспоминалась как сплошное мелькание заснеженных полей, деревьев и редких небольших строений за окном. Позже, стоя над могилами и слушая прощальные речи, я, помню, огляделась. Знакомых лиц заметила мало, немного в стороне кучкой стояли полицейские в форме, выделялся из остальной темной толпы лишь Игнат. Его я запомнила четко: при малейшем моем движении он тут же делал ко мне шаг, придерживал за плечи, а потом молча отходил на свою позицию. Ольга стояла рядом, наши руки иногда касались друг друга, пальцы сплетались. Я не заметила Барковских. Лишь после, когда мы с Ольгой вышли на центральную аллею, увидела Соню. Рядом, опираясь на ее плечо, стоял Юренев.

В этот момент и прорвался поток слез, который раньше приказала приберечь Ольга. К выходу с кладбища мы шли странной компанией – я с Максом, Соня с Ольгой и как-то немного позади их – Игнат.

По ту сторону ворот нас с Ольгой ждал сюрприз – Фирсов подвел к нам Джамала. Раньше в толпе полицейских у могилы отца мы брата не заметили. И вновь потоки слез, прощание, крепкие руки Макса, дорога домой. Я была благодарна Фирсову, впервые приписав ему положительное качество – человечность.

Не помнила я точно и того, как оказалась в квартире Юренева. Вроде бы Соня после поминальной трапезы в кафе привезла нас к моему дому… Я плакала, сидя в объятиях Макса на заднем сиденье ее машины, слушая и не слыша то, что он говорит. У моего подъезда из машины мы не выходили, Соня, глядя на нас, видимо, приняла решение меня не выгружать, а везти обоих к нему. Или он ее попросил?

А последующие воспоминания вызывали у меня легкий румянец и жар в теле…

Сейчас, ранним утром, лежа на плече Макса, спящего крепким сном, пыталась понять, кто он теперь для меня. Той школьной беспечной любви не было, испарилась. А разум взрослой женщины, уже привыкшей к одиночеству, сопротивлялся грядущим переменам. Я не хотела замуж. Не хотела взаимных обязательств, общего быта, детей… Детей?! Даже представить себя, гуляющей с младенцем в коляске по бульвару, считала невозможным. Я не справлюсь, нет, я даже с беременностью не справлюсь – со своими страхами, слабым вестибулярным аппаратом и боязнью сделать что-нибудь… неправильно.

Осторожно выскользнув из-под одеяла – тело сразу охватил озноб, – я нырнула в махровый халат Юренева. «Вот даже жить в его выстуженной морозным воздухом квартире не смогу! Конечно, им с Гердой комфортно – Юренев закаленный, а у собаки шуба. А на мне даже грамма жира лишнего нет!» – с досадой подумала я, закрывая за собой кухонную дверь. Вслед за этой мыслью пришла еще одна – я не знала, что именно на завтрак потребляет Юренев…

Погасив в себе кулинарный порыв, я решила дождаться его пробуждения, сварила кофе и, достав из холодильника палетку йогуртов, один отделила себе.

С закрытой форточкой в кухне стало теплее, пришлось даже развязать пояс и слегка спустить халат с плеч.

Я успела сделать лишь глоток обжигающего напитка, как послышался какой-то шум. Макс проснулся? Вставать с мягкого диванчика было лень, я лишь повернула голову. В это мгновение кухонная дверь распахнулась. На меня с изумлением смотрела полноватая, ярко накрашенная блондинка. «Вы кто?!» – воскликнули мы с ней одновременно.

Глава 32

Уже через несколько секунд я покраснела, как бы подсмотрев со стороны эту нелепую сцену: женщина с пакетами продуктов на пороге, и я в халате Макса на голое тело на кухонном диване. Чем не жена, заставшая любовницу?

«Мать Веры! Я как-то о ней… забыла! Но Юренев же сказал, что ее больше не будет в его доме… соврал?!» – подумала я, ужасаясь и плотно заворачиваясь в халат.