Нехитрая игра порока

– Нам известно, что в присутствии сына Максима вы назвали вашего бывшего мужа Юренева Павла Петровича вором. Это произошло в тот день, когда вы ушли из семьи. Что вы имели в виду?

– Юренев украл у Карима Бахметева старинный рукописный Коран. Это произошло во время перелета из Чеченской республики в Москву в девяносто четвертом году.

– Расскажите подробно, от кого вы об этом узнали.

– От Корецкого. Юренев поведал ему подробности в порыве пьяной откровенности, – она презрительно усмехнулась. – После чего Алекс, то есть Александр Корецкий, предложил ему влиться в его фирму капиталом. Он даже был готов найти покупателя на Коран.

– Сделка состоялась?

– Нет. Тут же в ответ на предложение Корецкого Юренев заявил, что Корана у него нет. Он заплатил им за свою свободу.

– Вы хотите сказать, он дал взятку кому-то, чтобы его не осудили за предательство?

– Да, все так. Его просто уволили из милиции и посоветовали уехать из города.

– Он случайно не назвал имя благодетеля? В порыве откровенности?

– Нет, ума хватило промолчать.

– Но Юренев все же нашел деньги для совместного предприятия с Корецким? Где?

– Продал нашу квартиру на набережной. Корецкий открыл филиал своей фирмы в Перми, мы переехали туда, Юренев стал директором.

– Почему вы вернулись?

– Потому что я ненавидела этот город! Чужие лица, постоянно пьяный по вечерам муж, скандальные соседи. Я добилась от Корецкого, чтобы он закрыл этот филиал, и мы смогли бы уехать. А Юренев не хотел – боялся. Бахметева боялся, но еще больше – Гиржеля.

– Вы сначала купили квартиру в другом районе. Почему вскоре переехали?

– Это важно?

– Можете не отвечать.

– Да… в принципе, сейчас уже скрывать нечего… Корецкий предложил купить квартиру в их доме. У нас уже сложились близкие отношения, и после того, как Ангелина и Макс окончат школу, мы с Алексом собирались жить вместе. Но Алекс вбил себе в голову, что наши дети должны пожениться. Он просто носился с этой идеей – видел, как дочь влюблена. Асия знает, что из этого вышло!

– У Ангелины все в порядке? – решилась спросить я.

– Сейчас – да, но проблем с ней уже здесь, в Америке, было предостаточно, – неохотно проговорила Корецкая. – Ты видишься с Максом, Ася? Как он?

– У него все хорошо, – односложно ответила я, бросив умоляющий взгляд на Фирсова: обсуждать с ней мои отношения с ее сыном совсем не хотелось.

– Светлана Максимовна, еще вопрос. Вам известно, встречались ли Юренев и Гиржель после вашего возвращения в город?

– О да. Я помню прекрасно тот день, когда открыла дверь Михаилу. Он пришел один, но как Юренев испугался! Я не знаю, каким образом удалось ему доказать, что Корана у него нет. Но Гиржель ушел и больше не появлялся. А Юренев вскоре успокоился наконец, ушел с головой в работу – Алекс сделал его почти равным партнером. Правда, моего бывшего мужа надолго не хватило, он спивался потихоньку – сначала пил только в офисе, чтобы сын не видел. А потом… – она махнула рукой.

Я с изумлением смотрела на исказившееся в презрительной гримасе красивое лицо матери Макса и силилась понять: как? Как можно было жить с человеком в такой ненависти к нему? Стоп! По словам Макса, Корецкий в итоге разорил его отца. А потом этот шантаж… а обещанные деньги за акции отец так и не получил! Потому что… уже мертв был? Убили Юренева в августе…

– Светлана Максимовна, вы знали, что Корецкий полностью разорил отца вашего сына? – получите формулировочку! Теперь уже я с презрением смотрела на эту… мать. – И Максу нечем было оплатить учебу в университете? И он отправился в армию, где потерял зрение!

– Что значит разорил? У Юренева после продажи акций должна была остаться весьма приличная сумма! Алекс готов был оплатить учебу моему сыну, но Макс отказался сам! – удивление ее выглядело натуральным.

– Ваш Корецкий обманом заставил сильно пьющего человека подписать передачу акций ему. Естественно, не заплатив ни гроша. Суд встал на сторону Корецкого, определив, что договор составлен без нарушений. А потом ваш любовник поставил вашему сыну условие: тот женится на его дочери и уезжает с ней в Штаты. Тогда к сентябрю, так и быть, он вернет долю Юреневу. А в августе Павла Петровича убили. Не Корецкий ли руку приложил, а, Светлана Максимовна? – четко выговаривая каждое слово, я перевела дух и собиралась продолжить, но мать Макса отключилась.

Я смотрела на заставку скайпа и щекой чувствовала взгляд Фирсова. Захлопнув крышку ноутбука, повернулась к нему.

– Что?

– Ну вы, Асия Каримовна, выдали! Слов нет!

– Вы все успели у нее узнать, что хотели?

– А?

Я никогда не видела Фирсова таким растерянным.

– Хотел… да, конечно. Но откуда вам известны такие подробности… впрочем, понятно – Макс. А мне не рассказывал… – прозвучало даже с обидой, и Фирсов сделал глоток остывшего кофе. – Сурово вы с ней. То, что она не в курсе тех событий, ясно. А вы ее просто убили!

– Ничего, переживет. Пусть теперь с любимым мужем отношения выясняет!

– Вот вы – разрушитель, Ася. Тайфун!

– Вы повторяетесь, господин следователь. Допили кофе? А вы спать не хотите?

– То есть? – Фирсов опешил.