Нехорошее место

— Флейта, странные порывы ветра… Френк говорил нам, что услышал флейту и почувствовал порывы ветра вскоре после того, как очнулся в ту ночь в темном проулке, и по этим признакам понял, что кто-то приближается к нему.

Крупицы грязи, которую Хол заметил на пижаме Френка после его второго появления, остались на простыне. Несколько Джулия ухватила пальцами.

— Не совсем грязь.

Бобби присмотрелся к черным крупицам на подушечках ее пальцев.

— Черный песок.

— Френк не появлялся после того, как исчез с поручнем? — спросила Джулия Хола.

— Нет.

— И когда это произошло?

— В самом начале третьего. В два часа две минуты, может, три, где-то в это время.

— То есть час двадцать назад, — уточнил Бобби.

Они помолчали, глядя на выломанные гнезда поручня. Снаружи ветер бросался дождем в окно.

Наконец Бобби задал Джулии главный вопрос.

— Так что теперь будем делать?

Она моргнула.

— Меня не спрашивай. Это мое первое расследование, связанное с колдовством.

— Колдовством? — нервно переспросил Хол.

— Это всего лишь метафора, — успокоила его Джулия.

«Может, и так», — подумал Бобби.

— Мы можем предположить, что он вернется до утра, — сказал он, — возможно, пару раз и, рано или поздно, останется. Должно быть, такое происходит каждую ночь, когда он засыпает. А просыпаясь, ничего не помнит о своих путешествиях.

— Путешествиях, — повторила Джулия. В сложившихся обстоятельствах это ординарное слово превратилось в экзотическое и до предела загадочное.

* * *

Осторожно, чтобы не разбудить пациентов в соседних палатах, они позаимствовали там еще два стула. Хол изнутри приставил свой к двери палаты 638, чтобы никго из медсестер или врачей не мог ее распахнуть и прямиком войти в палату. Джулия сидела у изножия кровати. Бобби — со стороны, ближайшей к окну, где оставался ограждающий поручень.

Они ждали.

Со своего стула Джулии требовалось лишь чуть повернуть голову, чтобы Хол попал в поле зрения. Поворачивая голову в другую сторону, она видела Бобби. Поскольку занавес закрывал сторону кровати с вырванным поручнем, Хол и Бобби друг друга видеть не могли.

Она задалась вопросом, удивился бы Хол, увидев, как быстро заснул Бобби. Хола случившееся в палате напрочь лишило сна, Джулия, пусть и узнала о волшебном исчезновении Френка из вторых рук, тоже взбодрилась, с нетерпением ожидая шанса стать свидетелем такого же магического появления их клиента. Бобби обладал очень богатым воображением, чудеса вызывали у него щенячий восторг, так что все эти исчезновения и появления Френка наверняка взволновали его больше, чем Хола и Джулию. Более того, из-за предчувствия беды он подозревал, что в этом расследовании их ждет немало сюрпризов, в том числе и неприятных, и происшедшее в палате встревожило его. Однако он смог положить руки на подлокотники, позволить подбородку упасть на грудь и заснуть. Стресс никогда не действовал на него возбуждающе. И если выдавалась возможность поспать, он тут же ею пользовался. Когда пару лет назад песня Бобби Макферрина «Не волнуйся, будь счастлив» стала хитом, Джулия не удивилась, что ее Бобби влюбился в эту песню, и она стала его персональным гимном. Усилием воли он умел подавить волнение и вернуть себе безмятежность, за что Джулия могла им только восхищаться.

К четырем сорока, Бобби к этому моменту спал уже почти час, восхищение, с которым она смотрела на посапывающего мужа, начало быстро переходить в нездоровую ярость. Появилось желание ударом ноги выбить из-под него стул, чтобы он очутился на полу. Она сдерживалась, потому что подозревала, к чему это приведет: Бобби зевнет, повернется на бок и продолжит спать, удобно свернувшись калачиком. Если бы это произошло, волна зависти накрыла бы ее с головой, и ей пришлось бы его убить. Она представила себя в суде: «Я знаю, что убивать нехорошо, ваша честь, но он слишком сладко спал, чтобы жить».

И тут, прямо из воздуха, на нее пролились тихие, меланхолические звуки.

— Флейта! — Хол вскочил со стула со скоростью пробки, вылетающей из бутылки шампанского.

Одновременно порыв холодного воздуха пронесся по палате.

— Бобби! — поднимаясь, прошептала Джулия.

Тряхнула его за плечо, и он проснулся в тот самый момент, когда атональная музыка смолкла, а воздух успокоился.

Бобби потер глаза ладонями, зевнул.

— Что не так?

Не успел он произнести эти слова, как музыка вернулась, зазвучала чуть громче. Не музыка, конечно, просто шум. И Хол не ошибся: стоило лишь прислушаться, чтобы понять — никакая это не флейта.

Джулия шагнула к кровати.

Хол оставил свой пост у двери, положил руку ей на плечо, останавливая.

— Осторожно.