НеКлон

– Так, ладно, если тебя не смущают разговоры о менструациях, тогда тебя не должно смутить и то, что я купил тебе немного шмоток: джинсы, хлопковые штаны, пара футболок, кофта, рубашка, комплект носков и несколько комплектов нижнего белья. Вещи стандартные, и тем не менее стоит очень сильно понадеяться на то, что мой глазомер не сбоит и всё это на тебя налезет. В противном случае придется оформлять возврат.

Я не была готова к такому. К тому, что он или его знакомые разберут меня на органы, я, несомненно, была готова на все сто процентов, но к такому… Обычно я заставляла себя не смотреть ему в глаза, но сейчас я, напротив, не могла заставить себя посмотреть на него.

– Ты должен был меня прогнать, – я сдвинула брови.

– Любопытная мысль. Почему?

– Потому что я… Не знаю…

– Странная?

Я сдвинула брови ещё сильнее. Значит, я всё же странная…

– Потому что я ничего хорошего тебе не делаю. Потому что я занимаю пространство в твоём жилище, ем твою еду, пользуюсь твоей душевой комнатой… И потому что я странная, – я сдалась. Мои брови начали дергаться, голос немного засипел.

– Из всего вышеперечисленного ничто не совпало с тем, что меня раздражает.

– А что… Раздражает? – я всё же посмотрела на него.

– Что ты не отвечаешь на некоторые мои вопросы.

– Хорошо, я постараюсь отвечать.

– В таком случае давай начнём прямо сейчас. Откуда ты взялась? Где твой дом? – я закусила губу и отвела взгляд. – Плохо стараешься или я неправильно спрашиваю? – в его голосе не было злобных нот, хотя он и был напряжен. – Ладно, когда захочешь рассказать – просто дай мне знать, и я выслушаю, хорошо?

– Не хорошо.

– Что это значит?

– Я не захочу рассказать. Ни тебе, никому. Никогда.

– Хм…

– Говорю это, чтобы ты не надеялся на то, чего не будет. Я не хочу тебе врать. Поэтому говорю правду.

– Ллладно, – упершись руками в бока, он поджал губы и перекатился с носков на пятки. – Поживём – увидим. Смотришь историческую передачу про Стокгольм, но смотришь на английском языке.

– Я знаю шведский, английский, испанский, чуть хуже французский и немецкий языки.

Нас обучали языкам на тот случай, если вдруг шведские клоны начнут поставляться за границу, чего так за всю историю существования Миррор ни разу и не произошло. Миссис Франссон утверждала, будто клонов до сих пор не поставляют по всему миру только из-за узколобости политиков других стран.

– Вот видишь! – неожиданно бодро произнёс Брэм, что заставило меня вновь посмотреть на него – его глаза в этот момент как будто улыбнулись мне. – Не так уж и сложно. Хоть что-то о себе ты всё-таки способна рассказать, и это здорово.

– Разве я что-то о себе рассказала? – я не поняла.

– Конечно. Я уже знаю, что тебя зовут Ариадна Неон, что ты родилась восемнадцать лет назад тридцать первого мая, а теперь ещё и то, что ты владеешь несколькими языками, что ещё больше укрепляет твой образ иностранки.

– Да, я иностранка, – сразу же просияла я.

– Что рисуешь? – его взгляд вдруг скользнул по моему предплечью, прикрывающему блокнот.

Помедлив немного, я всё же убрала руку и показала ему портрет:

– Ты, случайно, не знаешь этого парня? Он может быть старше, чем на этом портрете.

– Нет, не знаю никого похожего, – сдвинул брови Брэм, после чего вдруг врезался в меня выразительным взглядом. – Ты его ищешь? – я решила не отвечать, поэтому отвела взгляд. – У тебя, знаешь ли, талант. Очень подробный и правдоподобный портрет получился.

Сказав это, он направился к кухонным шкафчикам, а я сразу же закрыла блокнот с новым опасением – нормально ли уметь так рисовать и вообще иметь талант? Не странно? Не выдаст ли клона во мне именно талант?

Я ещё хотела нарисовать портрет Роудрига и Мортон, и ещё портрет 11110, но замечание о таланте сразу же отбило у меня всякое желание делать это – желание не привлекать к себе внимание было выше.

Я заглянула в бумажный пакет, оказавшийся ко мне ближе остальных, и замерла от неожиданности: поверх клетчатой материи рубашки лежало что-то до боли знакомое – пластиковая карточка. Очень похожая на ту, что я отобрала у Мортон, только другого цвета и с другими знаками.

– Что это? – взяв карточку в руки, я продемонстрировала её Брэму, наливающему себе бокал воды.

– Банковская карта.

Я и так казалась ему странной – он сам это сказал – так смысл идти на попятную, если стремишься обладать точной и подробной информацией?

– А можешь рассказать, какой в этой штуке смысл?

Он сделал глоток, посмотрел на меня, тяжело выдохнул:

– Банковская карта – это место хранения денег.

Не дождавшись дополнительных разъяснений, я сдвинула брови и начала осматривать карточку:

– Не понимаю. Ты хранишь в ней деньги? Но это ведь невозможно, в неё ведь нельзя засунуть бумажку, – я вновь посмотрела на собеседника. Он вновь тяжело вздохнул:

– Что же ты за иностранка такая… На карточках хранятся электронные деньги, которые с неё можно снять в виде бумажных денег.

– Как же с неё снимешь деньги, если это просто карточка?