Некоторые любят погорячее, или Джентльмены предпочитают блондинок

Французский виконт просил позволения приехать к нам завтра с визитом, но я не хочу его принимать, потому что французские джентльмены разочаровали меня. Я хочу сказать, что они водят вас по разным интересным местам и обращаются с вами очень любезно, и вы прелестно проводите время, но приехав домой и обдумавши все как следует, вы видите, что все, что вы получили от вечера, – это двадцатифранковый веер и кукла, которую в ресторане дают бесплатно. Молодая девушка должна быть особенно осмотрительной в Париже или ей будет так весело и приятно, что она забудет обо всем и не добьется ничего хорошего. Так что я, правда, нахожу, что американские джентльмены в конце концов лучше всех: когда вам целуют ручки, это очень приятно и возвышает вас в собственных глазах, но за то браслет с бриллиантами и сапфиром остается на век. Кроме того, я думаю, что мне не следует выезжать в Париже с каким-нибудь джентльменом, потому что на будущей неделе приезжает мистер Эйсман, а он мне сказал, что хочет, чтобы я поддерживала общение только с интеллигентными джентльменами, которые могут быть полезны для моего развития. А в Ритце я что-то не вижу джентльменов, похожих на тех, которые могли принести мне такую пользу. И вот завтра мы отправляемся по магазинам, и я полагаю, что мало шансов найти здесь джентльмена такого, как мистер Эйсман, который и пользу уму может доставить, и по магазинам с нами походить.

Апрель 20

Ну и денек был вчера. Только что мы с Дороти оделись, чтобы ехать по магазинам, как вдруг зазвонил телефон, и портье сказал, что нас спрашивает леди Фрэнсис Бикман и хочет подняться к нам в номер. Я страшно удивилась. Даже не знала, что и сказать, и потому сказала: «Хорошо!» Потом я высказала Дороти свои предположения, и мы стали с ней думать, как быть, потому что леди Фрэнсис Бикман, очевидно, жена сэра Фрэнсиса Бикмана, который был моим поклонником в Лондоне и так мною восхищался, что просил у меня позволения преподнести мне в подарок бриллиантовую тиару. Очевидно, его жена услышала про это и из-за этого она примчалась сюда прямо из Лондона. В дверь очень-очень громко постучали. Мы сказали «войдите». И вошла леди Фрэнсис Бикман, очень крупная леди, которая ужасно похожа на Билля Харта. То есть это Дороти находит, что она ужасно похожа на Билля Харта и даже не столько на него, сколько на его лошадь. Она сразу заявила мне, что если я ей сейчас же не отдам бриллиантовой тиары, то она этого дела так не оставит и погубит мою репутацию, потому что ей ясно, что тут что-то не ладно, так как оказывается, они с сэром Фрэнсисом Бикманом женаты уже 35 лет, и последний подарок, который он ей сделал, – было обручальное кольцо. Тут в разговор вмешалась Дороти и сказала: «Леди, вы скорее можете потопить флот иудейский, чем погубить репутацию моей подруги». Я должна сказать, что я прямо горда была тем, как Дороти вступилась за мою репутацию: я нахожу, что нет ничего великолепнее, чем две подруги, если они стоят друг за друга и во всем друг другу помогают. Как леди Фрэнсис Бикман ни гигантски сильна на вид – она должна была понять, что ей не под силу потопить целый флот иудейский со стадами овец, и ей пришлось замолчать на счет моей репутации.

Тут она сказала, что подает на меня в суд, что я своим гибельным влиянием совратила сэра Фрэнсиса Бикмана. А я сказала ей: «Если вы подадите на меня в суд, то еще вопрос, что решит судья – под чьим гибельным влиянием сэр Фрэнсис Бикман стал засматриваться на хорошеньких девушек». И Дороти опять вступилась и сказала: «Моя подруга правильно говорит, леди. Нужно быть разве что английской королевой, чтобы позволить себе роскошь ходить в такой шляпе». Тут леди Фрэнсис Бикман страшно рассердилась. И сказала, что пошлет за сэром Фрэнсисом Бикманом в Шотландию, куда он поехал охотиться, когда узнал, что ей все известно. А Дороти сказала: «Неужели вы отпустили сэра Фрэнсиса Бикмана одного в Шотландию, где все такие моты и расточители, – да ведь он разорится!» И прибавила, что ей нужно глядеть в оба, а то он, чего доброго, с тамошними мальчишками спустит на ветер целый полпенни [Мелкая монета копейки в 2].