Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

Фигура «литературного промышленника» рассматривалась в литературе и журналистике как типичная для своего времени и имела отрицательную коннотацию: делец, пользующийся чужим интеллектуальным трудом, малодаровитый, преследующий материальную выгоду, следовательно, чуждый творчеству как бескорыстному выражению этических и эстетических ценностей. Поэтому восприятие Некрасова как предприимчивого и успешного человека, как «литературного промышленника» во многом определяло его репутацию. Формирование репутации и отношение к ее носителю заметно по оценкам, привязанным к событиям.

Вначале это качество привлекает знакомых Некрасова. Например, в декабре 1839 г. К. А. Данненберг сообщает в письме своему приятелю об ожидаемом успехе начатого совместно с Некрасовым предприятия – оперы «Испанка»[661].

В 1843 г. Белинский уповает на доход от совместных с Некрасовым «афер» – «популярной мифологии»[662].

В 1844 г. в ближайшем кружке литераторов обозначаются противоречия между «идеалистами» и «практиком» Некрасовым:

«Идеалисты сердили меня, <…> они все были в мечтах, и все их эксплоатировали»[663]; «я сознавал, что все это было не то, что нам нужно, но в то же время спорить с ними не мог, потому что они знали гораздо больше меня, гораздо больше меня читали»[664].

В 1846 г. с предпринимательским талантом Некрасова связываются надежды на основание журнала:

«Один я между ними был практик, и, когда мы заводили журнал, идеалисты эти прямо мне говорили и возлагали на меня как бы миссию создать журнал» (Суворин Дн: 7).

В 1847 г. его «практическая» позиция послужила поводом для тяжелых обвинений в «литературном кулачестве» (см.: Летопись I: 256–269, 271–272, 524–525).

В последующие годы тема «торгаша» и «кулака» будет занимать в репутации Некрасова видное место[665].

Восприятие современников выражено, например, в письме Т. Н. Грановского к жене Е. Б. Грановской (1853 г., августа около 20):

«Некрасов приезжал больной и неприятный. В нем много отталкивающего. Но раз стал он нам читать стихи свои, и я был поражен непонятным противоречием между мелким торгашом и глубоко и горько чувствующим поэтом. Есть вещи необыкновенно хорошие»[666] (курсив мой. – М.Д.)

Цитата иллюстрирует, как репутация влияет на целостное восприятие личности и, тем более, поэта и его поэзии. Понятия «практик», «торгаш», «промышленник» выступают как антонимы понятия «поэт»[667].

Представление о взаимоисключении этих ипостасей в рамках одной личности выражено в оценочном эпитете «мелкий торгаш». Возможно, Грановский имел в виду некие частности редакторско-издательской практики Некрасова. Возможно, неприязненное чувство в отношении Некрасова вызывала его черта, позднее отмеченная Л. Ф. Пантелеевым, который видел в поэте «человека огромного житейского ума, ни на одну минуту не терявшего из виду расчета, понимая это слово в более широком смысле, чем принято»[668] (курсив мой. – М.Д.) В любом случае, называть мелким торгашом издателя и редактора одного из крупнейших столичных журналов было необъективно.

Высказывание Грановского дает основание предполагать, что его знание о Некрасове как о «торгаше», очевидно, обладало большим определяющим значением, чем уже совершившееся к тому времени признание поэтического дара Некрасова кругом общих друзей. Поэтому открытие этого дара его «поразило» и привело к непониманию. А высокая оценка поэтического дара автоматически умаляет то, что воспринимается Грановским как противоположность поэзии.