Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

Внимание к роли риторики в стиле Булгарина у двух исследователей – Н. Л. Вершининой и А. Г. Алтуняна, – обратившихся к булгаринским текстам разной природы, представляется значимым совпадением для дальнейшего изучения места Булгарина в историко-литературном ряду и наводит на мысль о продуктивности этого метода в дальнейшем изучении фельетонной критики Булгарина.

По утверждению Алтуняна, политический текст всегда и обязательно адресован конкретной аудитории, в отличие от художественного текста. Исследователь замечает, что «политический текст по своим задачам, по своим функциональным характеристикам очень схож еще с одним типом текстов, который сравнительно недавно ворвался в нашу жизнь. Это, конечно, рекламные тексты. <…> Отличия политического текста (как функционального жанра) от рекламного не столь явны, как их сходство, но тем не менее очевидны. Политический текст – всегда убеждающий и лишь иногда соблазняющий, рекламный текст – всегда соблазняющий и лишь иногда убеждающий»[738].

Состояние рекламы в XIX в. отличалось от сегодняшнего, однако именно «Северная пчела» может быть названа богатым источником рекламных текстов, преследовавших и узко личные коммерческие цели[739], и дискредитацию литературных конкурентов.

При обращении к фельетонной критике Булгарина представляется целесообразным учитывать соображения А. Г. Алтуняна о нем как о политическом писателе, что косвенно подтверждается сопоставительным анализом прозы Булгарина и Некрасова, проделанным Н. Л. Вершининой, а именно выводами о присущем Булгарину заданном морализаторстве. Алтунян указывает на следующие «мнения»

Булгарина, актуальные для освещения его критической деятельности:

1. «Силою невозможно остановить распространение идей»;

2. «общее мнение не только существует, но им можно управлять»;

3. «идея управления общим мнением, как неким устройством, предполагает знание “пружин” (термин Булгарина)»;

4. «для молодежи высшего состояния это театральная сфера; для среднего состояния (основной массы публики) это “справедливость и некоторая гласность”»[740].

5. «Некоторая гласность» нужна для «доверия к печатному слову»[741].

6. Доверие к печатному слову нужно, потому что «“большая часть людей, по умственной лени, недостатку сведений… гораздо способнее принимать и присвоивать себе чужое суждение, нежели судить самим”, “лучше, чтобы правительство взяло на себя обязанность напутствовать его и управлять оным” с помощью книгопечатания, которое и сообщит этой “большей части людей” те сведения и суждения, которые правительство сочтет нужным им сообщить»[742].

7. Булгарин дает характеристику «истинного литератора»: «Речь идет исключительно о профессиональных навыках, но навыки эти не столько литератора, l’homme de letters, сколько пишущего в журналах памфлетиста, которому можно “задать тему”»[743].

Приведенная выше цитата из статьи Н. Л. Вершининой – характеристика стиля Булгарина-прозаика, как он был понят его современником и литературным оппонентом Некрасовым[744], – вполне отражает «мнения» Булгарина относительно идей, распространение которых невозможно остановить, но возможно направить, придать им нужную форму, привить некие стереотипы видения предмета и его оценок. Метод Булгарина – автора нравоописательных очерков, на наш взгляд, убедительно раскрытый Вершининой, представляется очень последовательным по отношению к его «мнениям». Этому методу противостоят художественные поиски и решения и критические суждения литераторов «натуральной школы», завоевывавших читательский интерес. Полемика с «натуральной школой» в критике «Северной пчелы» была постоянной и острой.

Проанализируем несколько точечных, «фоновых» упоминаний о перешедшем к Некрасову и Панаеву журнале «Современник», регулярно появлявшихся на страницах «Северной пчелы».

§ 3. Отзывы Булгарина о журнале «Современник»