Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

«Стихотворения Гейне и некоторых из наших поэтов – Фета, Некрасова – не подойдут ни под какой разряд поэзии, принятой риторикою; так в недавнее время составился новый род стихотворений, который французы называют poesie intime, и который мы может назвать личною поэзиею, потому что подобные стихотворения выражают личные чувства и думы поэта, его отношения к другим людям, его домашнюю, так сказать, закулисную жизнь»[425].

Говоря о поэтической части «Современника», критик пишет:

«Между стихотворениями журнала первое место занимают произведения Некрасова, которых по несчастью весьма немного. Его “Тройка” и “Еду ли ночью по улице темной…” принадлежат к числу лучших стихотворений во всей русской поэзии. Этими небольшими пиесками и двумя прежними – “Огородник” и “В дороге” – Некрасов составил себе громкое имя. Стих его, звучный, желчный и сильный, напоминает знаменитого английского юмориста Томаса Гуда и некоторые из сатир Бартелеми и Барбье. В одном стихе Некрасова больше народности, чувства и мысли, чем в целых томах хулителей его дарования»[426].

Таким образом, к началу 1848 г., когда Белинский еще жив, поэтический голос Некрасова определился и обрел индивидуальность для критики. В глазах Белинского он уже стал «поэтом истинным». Но в печати эта оценка и характер поэтического дара Некрасова Белинским не высказаны, а высказаны двумя другими критиками, чья мысль о поэзии Некрасова получит развитие несколько лет спустя, после двух лет почти полного молчания поэта, выхода его стихотворений и поэм и, наконец, сборника 1856 г.

Глава IV Н. А. Полевой

§ 1. История изучения вопроса и обоснование метода анализа

В литературоведении «петербургский» период литературной деятельности Николая Алексеевича Полевого (1796–1846) в целом рассматривается как время напряженной журнальной и театральной работы для заработка, сопряженной с нравственными компромиссами и утратой его былого литературного значения. Переезд из Москвы в Петербург был для Полевого вынужденной мерой: «Московский телеграф» был закрыт, и в Петербурге он искал средства к существованию. Как литератор, по выражению В. Г. Белинского и И. И. Панаева, да и по собственной оценке, он «пережил сам себя»[427]. Несмотря на эту оценку, Полевой оставался в литературе до конца жизни, причем в 1844 г. перешел в «Литературную газету» Ф. А. Кони[428].

Взаимоотношения Некрасова и Полевого нашли отражение в комментариях, «Летописи жизни и творчества Н. А. Некрасова», основных литературоведческих работах. Но они не стали предметом специального исследования. М. А. Ванюшина, обратившаяся к последнему десятилетию жизни и деятельности Полевого[429], подробно рассматривает историю его отношений с В. Г. Белинским. Но М. А. Ванюшина даже не ставит вопрос о проблеме личных и творческих контактов Полевого с будущим поэтом и редактором[430]. К тому же период с 1841 по 1846 г. охарактеризован ею очень лаконично. Деятельность Полевого в 1840-е гг. анализируется также в специальной статье В. И. Ганичевой «К полемике В. Белинского с Н. Полевым (1840-е годы)»[431]. Но в ней имя Некрасова даже не упомянуто. Наконец, в диссертационном сочинении О. Я. Гусаковой «Творческий портрет Н. А. Полевого в литературных воспоминаниях 1850-х-начала 1860-х годов»[432] проанализировано восприятие Н. А. Полевого его современниками. Как показывает исследовательница, в 1850-1860-е гг. оценка Полевого, даваемая писателями, критиками и мемуаристами, не была однозначной и целостной, но показывала осознание связи литературной и в частности критической деятельности Полевого с современным литературным процессом. Однако и в этом исследовании его оценка деятельности Некрасова обойдена вниманием, так же как литературный портрет Полевого, созданный Некрасовым в совокупности его текстов разного времени.