Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы

В последнем аспекте большой интерес представляют взгляды В. Райха на агрессивную сексуальность. Он считает, что если она не имеет возможности найти удовлетворение, то все же сохраняется стремление к его достижению. Тогда возникает импульс на получение удовольствия любыми средствами. Агрессивная нота начинает заглушать любовную. Если цель достижения удовольствия полностью исключена, стала бессознательной или связана со страхом, то агрессия, которая первоначально представляла собой только средство, сама становится действием, разряжающим напряжение. Она приятна как проявление жизни. Так возникает садизм. Из-за утраты подлинной цели жизни развивается ненависть, самая сильная в тех случаях, когда встречаются препятствия любви или желанию быть любимым. Вытекающее из ненависти стремление к уничтожению превращается в сексуальное действие, чему соответствует, например, убийство на почве полового извращения. Его предварительным условием является полная блокировка способности испытать естественное генитальное наслаждение. Тем самым садизм как половое извращение является смешением изначальных сексуальных импульсов с вторичными деструктивными. В животном царстве оно отсутствует и представляет собой лишь приобретенное свойство человека, вторичное влечение.

Эти конструкции В. Райха весьма ценны для объяснения многих убийств на сексуальной почве, многих, но не всех. Конкретные исследования «живых» убийц уже давно привели автора настоящей книги к выводу, что блокированные сексуальные потребности приводят к насилию и убийству только часть тех, кто потом станет сексуальным преступником и больше при первых случаях агрессии, если преступления многоэпизодны. Блокированная сексуальная потребность действует не только на организменном уровне, а запускает в действие мощный механизм приятия-неприятия данного человека жизнью. Его отторжение, отчуждение ею закономерно может перевести его в категорию некрофильских личностей. При этом «перевод» в данном случае не нужно понимать буквально и лишь как следствие несчастной и трагической жизни. Отторженным жизнью он может родиться, как было с Гитлером и со Сталиным, то есть быть рожденным не для жизни. Несчастная, с катастрофами жизнь совсем необязательно приводит к смертельной агрессии, напротив, через катарсис, через очищение страданием она может обратить человека к любви к людям и самопожертвованию.

С другой стороны, не следует рассматривать блокированные потребности организма в качестве причины деструкции вне социального контекста и межличностного взаимодействия. Поэтому вызывает некоторые сомнения утверждение В. Райха, что каждый вид самостоятельно проявляющегося деструктивного действия является реакцией организма на невозможность удовлетворения какой-либо важной потребности, прежде всего сексуальной. Здесь речь идет именно о сомнениях, но не об отвержении полностью выводов В. Райха. Думается, что он прав, говоря о жестокости в характере наблюдаемых им больных, страдавших хронической сексуальной неудовлетворенностью, у злобных старых дев и аскетических моралистов. Напротив, ему бросалась в глаза мягкость и доброта людей, удовлетворенных в генитальном отношении. Такие люди не могут стать садистами, считает В. Райх. По-видимому, он прав, во всяком случае, применительно к большинству людей. Сам маркиз де Сад, насколько позволяют судить его преступления и их описания, начиненные невероятной сексуальной фантазией, был сексуально неудовлетворенным человеком. В то же время вполне можно представить себе человека, даже молодого, которого по разным причинам совсем не заботит его сексуальная жизнь, и он не имеет возможности удовлетворять свои сексуальные потребности.

Если 3. Фрейд рассматривал влечение к деструкции как изначально биологическое, параллельное сексуальности, то В. Райх вывел интенсивность влечения к деструкции из степени сексуального застоя и отличал агрессию от деструкции. Это различие между внешне схожими понятиями вполне обоснованно, поскольку агрессия представляет собой неотъемлемое свойство целого ряда видов общественно полезной деятельности. Но при этом часто бывает так, что при созидании что-то неизбежно разрушается, как, например, при атаке футболистов разрушается защита противника.

Тем не менее остаются сомнения по поводу максимизации сексуальных переживаний человека, свойственной взглядам В. Райха, 3. Фрейда и некоторых других психоаналитиков. Но многие их суждения заслуживают самого внимательного отношения. Например, В. Райх утверждал, что страх пережить оргазм рождает ядро общего страха перед удовольствием, который порождается причинами структурного свойства. Радость жизни и удовольствие от оргазма идентичны друг другу. Самое крайнее проявление страха перед оргазмом образует общий страх перед жизнью[52].