Некрофилия (Сборник Рассказов) (ЛП)

Да, это правда, и нож я сегодня с собой взял, но не был готов с ответственностью к тому, что применить сегодня мне его будет необходимо. И да, я трус, и мне известно самому хорошо, что я же и ничтожество; но вот она ведь здесь, сидит передо мной, и я пытаюсь всеми силами убедиться подойти сейчас же, нанести ей удар справа в шею. А можно и слева, ведь так подумают, что это левша; тем не менее, тело мне оттащить придётся всё равно, и потом-то уже нельзя будет сказать с уверенностью, спереди или сзади был нанесён удар? А потому сторона не так уж важна. В такую шею умиротворённую и грустную - она готова будто, ароматом своим шепча: "Подойди ко мне милый, ведь нож в правом кармане твоём, и он - для меня. Подари мне его, как если бы ты подарил девушке сорванную морозным утром одинокую розу, которая всю жизнь свою готовилась умереть - тем самым утром!"

Но если бы я знал вчера, а ведь убийство совершается не просто так, ах, если бы чуть позже, после занятий хотя бы - и тогда я был бы готов, ах, может, сегодня ещё станется так, что мы вновь останемся одни, и тогда - буду ли я готов, сумею ли настроиться за это время? Ежели мне представляется так явно, как делаются углубления в рельефе смуглого тела; ежели я хочу так этого, то почему - ведь это Воля моя - Вселенная не помогает, а ведь должна в таком случае; тогда, быть может, это испытание, и я сейчас думаю и хочу сделать правильно, получа воздаяние, которого заслуживаю - озеро крови этого существа в шести метрах от меня? И мне надо лишь преодалеть этот страх, и тогда-то, о! - Вселенная поможет мне так, как не помогала никогда ранее?! И поможет убить ту, и та сидит, и та знает. И о чём думаю, и о чём чувствую; но сидит же, не поднимая взгляда вовсе в мою сторону, ни посмотря даже как бы невзначай в сторону эту, ни сказав слова случайного, хотя бы пустякового - конечно, как же я могу просить большего - , будто я умер и улетел в окно, растворившись как опиумный - именно опиумный, и никакой другой - пар, освободив сам себя в атмосферу. Хи-хи-хи. Гонконгская блядь. А может, и вправду я умер - а мой призрак тут, ничего не подозревая, готовится лишить жизни, хотя и сам лишился её только что. Сразу после того как сказал: "доброе утро". А тебе отвечают "Привет". Конечно, а как же иначе, когда тебе пожелали доброе утро. А потом забывают. Конечно, а как же иначе, если ты умер.

Однако я-то не подозреваю ничего; пускай даже и мёртв. Ведь мёртвые не могут подозревать; а ежели даже подозревают, то и не мертвы потом оказываются вовсе. Но догадывается ли она, что этот день может стать последним для неё? Осмелюсь ли я поставить точку? А ведь мне думалось, что я избавился от этого! И мне думалось, что во мне больше нет желания убить, и что нож я ношу лишь по старой привычке, однако же - нет! В убийстве её - жизнь, но коль скоро сие - жизнь труса, втройне сложнее выполнять свою Волю во имя её, Всевышней, Всетёмной, Всебогохульной и Всеизвращающей. И она с улыбкой погружает меня обратно в гуталин, как мать кладёт в колыбель грудного ребёнка - с нежностью и надеждой, что из него-то вырастет кто-то, и будет достоен! Ах, быть достойным! Достойны ли призраки чего-нибудь хотя бы? Хотя бы смерти?

Не способный ни на любовь, ни на убийство.

Кенотаф счастья

一

Когда тело входит в стадию, когда неумолимо начинает разлагаться, то человека считают мёртвым. Все говорят о важности души, но никто не считает человека мёртвым, когда разлагаться она начинает раньше тела. Наверное душа не является показателем жизни? Или она не может умереть а приори, а потому никто и не верит в её разложение?

Один голос в пустой комнате сказал мне той ночью, что нет ни души, ни тела. Он сказал мне другой ночью ещё, двумя сутками позже, что этот мир наполнен теми, кто является никем, и тем, что является ничем. И что лишь когда это нико и ничто встретит смерть, родится настоящая жизнь, и никто станет кем-то, а ничто станет чем-то. Так сказал.

Но поскольку не было ни голоса, ни комнаты, я не воспринял всерьёз ни слова, ни тишину. Потому что так. И так было лучше. Так было спокойнее.