Некромант. Новелла о непутёвой ученице

Передо мной стояли одиннадцать будущих мертвецов. На них не было амулетов, усложняющих мне работу, и тем более они не являлись рыцарями Белого Пламени, которые могли заставить захлебнуться атаку нежити и прорубиться сквозь ряды легиона к некроманту, оставляя за собой куски мелко нашинкованного человеческого мяса. Я никогда не забуду глаза рвущегося ко мне воина, пылающие благословением его божества. Помню истеричные крики десятника стрелкового отряда: «Залп! Перезаряжай, уроды! Залп!». Помню двуручный клинок, порхающий вокруг воина, и оставляющий в воздухе белые, быстро гаснущие следы света, смешанные с тучей кровавых брызг, поднятых зачарованным лезвием. Помню слитный лязг десятка арбалетов, от болтов которых рыцарь уворачивался непонятно каким чудом, а один он даже разрубил на лету пополам. Паникующие стрелки били по вражескому воину сквозь ряды дрогнувшей и начавшей отступать вспомогательной пехоты. Помню лезвие меча, длинный дол которого сиял, как солнце через узкую щель в двери.

Тогда спас меня небольшой фокус в рукаве, на который я, в общем-то, не рассчитывал, ибо сомневался, что фокус получится. Это была стеклянная колба с наглухо запаянным внутри неё алхимическим зельем. Я собрал всю имеющуюся у меня силу, влил ее в колбу и метнул сосуд в сторону врага. Рыцарь легко уклонился от брошенной склянки, но кислота, мгновенно вскипевшая под действием огненного заклинания, разорвала колбу в момент, когда та пролетала мимо вражеского лица. Осколки стекла и мельчайшие капли зелья, способного разъесть сталь, могли попасть в глаза, лишив противника зрения. Рыцарь успел прикрыться рукой, но потерял драгоценную инициативу, и сделанный почти в упор залп арбалетного отряда превратил рыцаря в дикобраза со стальными иглами. Потом меня три дня отпаивали целебными отварами, пока я пребывал на краю бездны.

Но это тогда… А сейчас к нам шли недоумки, которые не смогли распознать некроманта.

Я до хруста сжал левую руку в кулак, призывая тлен, а пальцами правой быстро шевелил, плетя паутину приказов для нежити. Узелок, узелок, ниточка. Потянуть, ослабить, потянуть.

— Может, всё-таки поговорим?! — выкрикнул я, поглядев на прерывисто дышащего побелевшего Броя, под которым образовалась багряная лужа.

Пират, хоть и был тем ещё упрямым ослом, но это наш осёл, и не брошу я его на произвол судьбы. Но нужно поторопиться, ибо время сейчас работает против нас, и если не управлюсь в ближайшие минуты, пират помрёт от потери крови.

— Макни в дерьмо свой язык! — выкрикнул предводитель контрабандистов, шедший в дорогой кольчуге и прикрываясь круглым щитом.

Я промолчал, но прищурился, обозначив цели для порчи тленом, и резко растопырил кулак, спуская с цепи заклинание. С виду казалось, что ничего не произошло, но это только казалось.

— Прикончить этих уродов, — закричал главарь, и указал своим остриём зажатого в руке хелли́нского меча-кси́фоса.

Прямой клинок имел длину чуть больше локтя и двустороннюю заточку и был не чета двуручнику рыцаря. Шедшие в нестройной толпе контрабандистов лучники вскинули луки, а потом дружно разразились отборными проклятиями, оставшись без своего оружия. Тетива, если она не шёлковая, вообще легко подтачивается тленом.

Я не злорадствовал. На это не осталось времени. Я доплёл последний приказ, щёлкнул пальцами, и бросился к врагу, вырываясь из цепких рук испуганной Миры. На бегу подхватил с земли горсть палых листьев. Моей целью стал главарь, а остальными нежить сама займётся.