Некромантия. Практическое пособие

— Где он? — тут же спросил эльф, едва мы устроились в креслах. Благожелательность слетела с него в один миг. Нас разделял столик, и я была рада даже такой преграде между нами.

Наверняка папа слушает. Ухо оставил где-нибудь или дом подговорил Любопытство такая же неотъемлемая черта ведьм, как способность глазить.

— Нолдор Фалмарель…

— Халатир.

— С чего бы?

— Ты делилась с Даллине светом. Как бы это не происходило — процесс все равно двусторонний. Я вижу в тебе часть его сути. А это практически родство. Иного порядка, чем родство по крови, но все же… Где он?

— В Управлении.

— Прекрати играть со мной, дитя. Мне нет дела до того, что происходит, я просто хочу видеть своего сына. Такие, как ты, сделали это, — эльфа передернуло от отвращения, — с ним, теперь такая, как они, поможет мне его увидеть.

Халатир опирался руками о подлокотники, длинные пальцы, впившиеся в деревянные набалдашники, выглядели, как птичьи когти. Он наклонился вперед и смотрел, чуть прищурившись, зло, холодно. Я выдержала — на меня Кастор Холин почти так же смотрел. Эльф вдруг обмяк, словно из него выдернули стержень, и откинулся на спинку кресла. А я зажмурилась и посмотрела на него сквозь призму темного дара. Вот теперь я отвела взгляд. Его холодный белый свет был горек, но все равно слепил и обжигал.

— Как он? Насколько он все еще жив? Насколько он все еще он? — голос на грани шепота.

Я кожей почувствовала вибрацию силы. Отгородилась щитом — ненадолго, но поможет.

— Хлипкая защита, если мне придет в голову использовать дар. Почему ты молчишь?

— Я не знаю, что вам сказать. Я не знала вашего сына до того, как он стал таким, каким стал, но он жив, и он не один.

— Даллине при рождении было предсказано найти счастье после смерти. Что бы это не значило, это сбылось. Отведи меня.

— Не сегодня, нолдор. Поздно. Я устала. Одна ночь ничего не решит.

— Одна секунда может решить все, дитя. Один шаг.

Если эльф хотел мне что-то сказать, ему следовало говорить прямо. Я устала в том числе и от загадок, иносказаний и намеков, но в эту игру можно играть вдвоем.

— Шаг назад или вперед?

— Дорога начинается там, где мы на нее ступаем. Но кто сказал, что нельзя пересечь ее поперек или просто сесть на обочине?

Эльфы… Сияют, очаровывают, страдают от придуманных проблем и говорят метафорами. К демонам.

Не дождавшись реакции на свои слова, Фалмарель встал, поклонился и ушел. Не прощаясь. Тоже чтил некромантские традиции?

Глава 4

— Шел бы ты домой спать, Мар, — голос Става вплетался в низкий рокочущий звук распределительной будки магопровода. Оттуда же, из-за угла, вместе с голосом гнома, тянуло сладковато-терпким запахом курительной смеси. Я вовсе не собиралась подслушивать, но раз уж так вышло…

Я пришла на смену. В кабинете Холина имелись следы хозяйского пребывания в виде помятой стопки отчетов и недопитого чая, а самого хозяина не было. Дежурный кивнул на служебную дверь, ведущую во двор. Собственно, вот я и тут. Села, прислонившись плечом к стене и свесив ноги с крыльца. Здесь было тепло. Утреннее солнце пока не уползло за угол. За тот самый, где прятались Холин и Став. Ни разу не видела, чтобы гном курил, но иногда от него пахло ароматным дымом, и я сразу представила его именно с трубкой.

— Где ты был полночи? Зачем просил подстраховать? Вернулся выжатый, будто полгорода упокоил.

Снова потянуло дымком. Ответа не было. Было выразительное напряженное молчание. Это так напомнило разговор с отцом, что я представила Холина, нервно дергающего край манжета, прячущего взгляд и кусающего губы. Папа не кричал, спокойно и устало сообщил, что раз я считаю себя достаточно взрослой, чтобы лезть головой в камин, он снимает с себя ответственность за мою безопасность. Лучше бы поорал. И мне бы полегче стало и ему. Вышло, как вышло. Про планшет спросить не решилась, мне словно язык узлом завязали. И я молчала, дергала рукав, прятала глаза и кусала губы. Холин, конечно же, вел себя сейчас совсем не так. Наверняка, руки в карманы сунул, плечи ссутулил и хмурится, а глаза от недосыпа красные, уставшие и… злые. Почему-то казалось, что злые.

— Я запутался, Став. И понять не могу, куда мне теперь и что важнее, должное или нужное.

— Да уж вижу. Не знаю, во что ты влез и знать не хочу, но можно же…

— Уже нет. Слишком все… Теперь только ждать

— Балда ты, Мар. Нет ему… Все, это когда бездна под ноги легла.

— И много ты знаешь о бездне? — голос отстраненный, почти чужой и знакомый одновременно, такой же, как дым от трубки гнома.

— Много. — Ответил так, что ознобом проняло.

— Сколько тебе лет, Став?