Некрономикон

Крайность их положения внезапно тысячекратно умножил шум на лестнице под ними. Это всего лишь бухала туша и гремели копыта убитого уморища, когда оно покатилось вниз по ступеням; впрочем, из всех возможных причин, по которым та туша пришла в движение, ни одна ни в малейшей степени не сулила хорошего. Поэтому, зная обычай гагов, упыри взялись за дело в некотором исступлении и в удивительно короткое время подняли крышку так высоко, что смогли удержать ее на месте, пока Картер не повернул плиту, оставив изрядное отверстие. И вот они подсадили Картера, давши ему взобраться на их резинистые плечи и придерживая его ноги, когда он вцепился пальцами в благословенный прах верхних дремных земель. Еще миг, и они проскочили сами, выбив надгробие и захлопнув громадную крышку люка как раз тогда, когда шумное дыхание раздалось прямо под ней. Никто из гагов никогда не пройдет через эту дверь, ибо на ней заклятие Вящих, поэтому объятый глубоким облегчением и покойным чувством Картер умиротворенно растянулся на уродливой толще лишайников в заколдованном лесу, провожатые же его уселись на корточках, как имеют обыкновение отдыхать упыри.

Сколь бы ни был сверхъестественно причудлив этот заколдованный лес, по которому так долго путешествовал Картер, поистине он был приют и отрада после всех преисподних, оставленных им позади. Из обитателей леса никто не подавал о себе знать, ибо зуги боязливо сторонятся этой потаенной двери, и Картер немедля приступил к своим упырям с расспросами об их дальнейшей дороге. Возвращаться через башню они уже не решились; не привлекал их и мир яви, когда они узнали, что предстоит встретиться с кумирослужителями Наштом и Каман-Тахом в пещере огненного столпа. Наконец они решили возвращаться через Саркоманд и его преддверие бездны, хотя и знать не знали, как туда добираться. Картер припоминал, что город лежит в долине у основания Ленга, помнил и то, что в Дилат-Леене он видел зловещего старика-купца с раскосыми глазами, по слухам, промышлявшего торговлей с Ленгом, и дал, стало быть, совет упырям держать путь в Дилат-Леен, пройдя лугами к Ниру и, перебравшись за реку Скай, идти вдоль реки до самого ее устья. Так они и решили поступить и, не тратя времени, пустились своей прыткой побежкой, поскольку сгущавшиеся сумерки сулили впереди целую ночь пути. И Картер пожимал лапы этим мерзостным бестиям и изъявлял им благодарность за помощь, и изъяснялся в признательности той бестии, что некогда была Пикмэном; но не удержался от вздоха радости, когда они убрались. Ведь упырь есть упырь, и для человека в лучшем случае спутник малоприятный. После этого, отыскавши лесной бочаг, Картер смыл с себя ил преисподних земель и облачился в свое платье, бережно им сохраненное.

И вот настала ночь в том жутком лесу с его чудищами-деревами, но гнилостное свечение позволяло идти, словно при свете дня; потому и пустился Картер хорошо знакомой дорогой к Селефаису в Оот-Наргае позади Танарианских Холмов. И по пути думал о зебре, которую стреноженной бросил у вяза на горе Нгранек на острове Ориаб в дальнем далеке и бесконечно далеком прошлом, и задавался вопросом, покормил ли ее кто-нибудь из сбиральщиков лавы и отпустил ли на волю. Задавался вопросом он и другим: возвратится ли он когда-нибудь в Бахарну и расплатится ли за зебру, убитую ночью в тех древних развалинах на берегу озера Яат, и будет ли узнан в лицо старым содержателем таверны. Вот какие думы навевал ему воздух вновь обретенных верхних дремных земель.

Но вскоре его заставил остановиться звук, долетевший из пустого нутра громадного дерева. Он миновал стороной круг великанских камней, поскольку не имел сиюминутной охоты разговаривать с зугами, но как-то особо расшелестелось в том огромном дереве, выдавая, что где-то там советуются о важном деле. Подкравшись поближе, он разобрал интонации возбужденного и жаркого спора; и самое малое время спустя получил сведения о вещах, которые исполнили его величайшей тревогой. Ибо на своем верховном соборе зуги бились над планом похода против кошек. Всё это повлекла за собой гибель той шайки, которая пробралась за Картером в Ултар и которую кошки подвергли справедливой каре за неподобающие умышления. Дело это долго тлело под спудом, а теперь, или по крайней мере не позже чем через месяц, боевые порядки зугов готовились обрушиться на кошачье племя чередой внезапных атак, захватывая кошек врасплох поодиночке или по двое-трое и не дав подходящего случая даже мириады кошек Ултара сплотить ряды и натаскать новобранцев. Вот какие планы вынашивали зуги, и Картер понял, что должен их спутать, прежде чем отправляться в собственный многотрудный поход.