Некровиль

– Твоя адвокатесса-золотоискательница из Города утопленников оказалась куда лучше, чем я предполагал. Она пытается заключить сделку по защите своей клиентки, моей бывшей сотрудницы. Похоже, эпизод с промышленным шпионажем, о котором, как я думал, все забыли, принес плоды благодаря моему собственному Дому смерти, обернувшемуся против меня. Просто невероятно, однако мои экспертные системы советуют сделать именно то, о чем вы просите – сдаться, признать узурпаторов, отпустить народ. Но я не собираюсь этого делать. Я сражусь с твоей подругой, Туссен, одержу победу и прикончу ее.

Все вздрогнули от звона осколков: Адам Теслер раздавил свою фарфоровую чашку.

– Дурак, – сказала Шипли с неприкрытым отвращением. – Эгоистичный дурак.

– Нет, – сказал Туссен. – Мой отец не дурак. Одинокий, напуганный, боящийся остаться в одиночестве, но только не дурак. Если тебе нравится, когда тебя называют Богом, тогда я буду называть тебя Богом; ты сильнее всех прочих людей приблизился к божественности с точки зрения жизни, смерти и творения. Ты создал свой святой народ, свой Новый Иерусалим воскрешенных, но ты боишься, что, подобно Адаму и Еве в Райском саду, они отвернутся от тебя. Ты не веришь, что они способны тебя любить, поэтому заставляешь их тебе поклоняться. Ты более ревнивый Бог, чем когда-либо был Яхве Саваоф, но даже ты не можешь сделать так, чтобы дети остались детьми навсегда.

– Такие красивые и поверхностные ответы. – Голос отца Туссена дрогнул от ярости. За двадцать один год под этими крышами он не испустил ни единого фотона ярости. До этого момента. – Не надо на мне отрабатывать доморощенную психологию твоих «гун хо»[193] – águila. Если ты должен сделать меня своим врагом, сначала пойми меня, а потом стань моим врагом или моим союзником. Ты думаешь, что я угнетатель мертвых. Это не так. Ирония судьбы в том, что нет более ревностного сторонника свободы мертвых, чем я. Истинной свободы. Ценной свободы. Не дешевой свободы, произрастающей из политических лозунгов, национализма или культурной идентичности, а личной, индивидуальной свободы, которую высоко ценят, потому что она дорого досталась.

Он полностью повернулся к окну: черная дыра в форме человека в пыльных лучах солнечного света.

– Там находится то, что мы с гордостью называем самым свободным обществом в истории. Двадцать два миллиона человек живут в этих трех долинах, и как они празднуют свою свободу? Ходят по магазинам. Занимаются серфингом. Трахаются. Ловят кайф, торчат и улетают на седьмое небо, неделями пропадают в виртуальности. Слишком много пьют. Толстеют. Плохо водят свои авто. Издеваются над собственными детьми. Влезают в долги. Я бы не стал их останавливать: это их выбор, их право. Большинство из этих двадцати двух миллионов никогда не задумываются о тех свободах, которые у них есть. Они принимают их как должное. Забывают о них. Становятся рабами рутины, привычки, чувственности, сексуальности, материализма – чего угодно. Истинная свобода ужасает. Ты по-настоящему свободен, только когда нет никаких ограничений: во времени, пространстве, энергии. Мертвые – единственные по-настоящему свободные люди. Я аплодирую Свободным мертвецам, потому что они используют свою свободу, чтобы раздвинуть границы пространства и времени. Они живут как свободные существа; они заслужили и постоянно ценят свою свободу. Большинство прикованных к земле мертвецов неотличимы от своих мясных собратьев.

– Потому что их лишили свободы с помощью системы contratada, – сказала Шипли.

– Потому что я вынуждаю их бороться за свободу. – Адам Теслер повернулся к мертвой женщине в теле своего teniente. – Свобода – то, ради чего нужно пахать, и когда ты ее получишь, ты скажешь: «Я дорого за нее заплатил, она мне кое-чего стоила. Я сам решу, подсесть ли на колеса, нырнуть ли в мыльные оперы и виртуальность, потеряв счет времени, или колонизировать Альфу Центавра – так или иначе, выбор за мной. Я купил право на него». Contratada – это и есть свобода. Прецедент Барантеса – свобода, а Дом смерти, погрязнув в интригах и возжелав власти, меняет ее на абстракцию под названием «права». О правах говорят лишь в том случае, если без них люди каким-то образом умаляются, утрачивают часть своей человечности. Вы не можете умереть, вы способны выжить в вакууме, питаясь солнечным светом, вы можете менять форму, облик, воровать чужие тела; что такого вам дадут «права», чем вы уже не обладаете?