Некровиль

– Да, – резко ответила Шипли.

– Только пять сотрудников моего отдела исследований и разработок знают. Двое выполнили фактическое воскрешение, остальные ответственны за определенные, э-э, улучшения дизайна по сравнению со стандартной моделью.

– Например, отсутствие знака смерти, – сказал Хуэнь/Тешейра. – И воскрешение в том же возрасте, в каком наступила смерть. Имитация старения. Они проделали прекрасную работу. Я сожалею, что вознаграждение оказалось таким несообразным.

Настоящая смерть: от удара ножом, от пули, мономолекулярной петли, сложных химических веществ в стакане виски – а потом плоть, способная воскреснуть и предать, была обращена в пепел, сожжена в кислоте или погребена глубоко в прожорливой земле. По своей утилитарной бессердечности эти пять убогих, безымянных убийств казались самыми чудовищными из преступлений «Теслер-Танос».

– Преемственность не была обеспечена, – продолжил Адам Теслер. – Все коды были на месте, генетические идентификаторы и допуски ждали твоего возвращения, Ксавье, Туссен, называй себя как хочешь. Теперь, когда ты здесь, мое королевство принадлежит тебе, и я могу прекратить этот фарс, изящно объявить о своей смерти и переехать в свой роскошный пентхаус в некровиле, откуда я буду проявлять живой и отеческий интерес – не собственнический, конечно – к славному будущему этой корпорады.

– Лицемер, – сказал Туссен, и слова превратились в крик, в обвинение. – Лицемер!

Он бросился к отцу. Шипли и Хуэнь/Тешейра поймали его, удержали.

– Убей его! – крикнул Туссен брату. – Прикончи ублюдка наконец!

– Недооценивать врага – неизменная ошибка, отец, – сказал Квебек. Его голос был убийственно спокоен. – Мне еще давным-давно пришло в голову, что это ирония судьбы: единственное оружие, способное убивать мертвых, названо в честь человека, который дал им новую жизнь. Мы так тщательно вооружились для неправильной финальной схватки. Но что есть теслерный заряд, как не текторы: что есть я, как не еще больше текторов? Давай столкнем их: текторы против текторов, твоя плоть против моей, и посмотрим, кто сильнее; ученые, которых ты убил, или техники «Неруро», которые сделали из меня живой теслер.

Квебек схватил старика в объятия, от которых затрещали кости, и оторвал от пола. Адам Теслер боролся изо всех сил, но не мог разорвать смертельную хватку сына. Их лица разделяли сантиметры. Старик сражался как демон, как цепкое, старое, мертвое существо из легенд Золотого века Голливуда. Квебек сдерживал его. И медленно, молекула за молекулой, Квебек начал меняться. Его одежда пузырилась и стекала длинными каплями расплавленного пластика. Черты лица смягчились и потекли, как густая лава. Воздух бурлил от летающих текторов, пальцы Квебека проделывали дыры в прекрасно сшитой старомодной одежде Адама Теслера.

– Ксавье! – вскрикнул Адам Теслер. – Туссен! Забери, ради всего святого! Теперь все твое; сохрани его, сохрани ради меня.

Старик закричал, когда горящие кончики пальцев обожгли плоть, закричал громче, когда кожа на груди сына слилась с его собственной. Молекула за молекулой внешнее «я» Квебека таяло, а компоненты-текторы перепрограммировались, чтобы питаться синтетической плотью его отца.

– Шипли. – Голос Квебека был невнятным пузырящимся потоком слогов; слова растворялись в его горле. – Туссен. Забери его. Мы не можем рисковать тем, что он не обратится к флоту. Хватай его. Позаботься об этом. – Голос растворился в шипении кипящих текторов.

Туссен не мог превзойти Шипли по скорости и силе, даром что она была облачена в плоть старика. Мертвячка удержала его с всемогущей легкостью родителя, обнимающего ребенка.

– Извини, compañero – сам знаешь, нет справедливости в любви и на войне.

Она склонилась над Туссеном в непристойной пародии на поцелуй. Ее лицо собралось в кулак из серебристой тектоплазмы.

Раздался внезапный негромкий взрыв. Брызнула кипящая жидкость. Завоняло горелой плотью. Пальцы ослабили хватку на голове Туссена. Нечеловеческое лицо, искаженное от страшной муки, отдалилось.

Что-то пробило в пояснице Шипли двадцатисантиметровую дымящуюся воронку из костей, мышц, крови и куртки с шипами.

Хуэнь/Тешейра засунула тункер во внутренний карман любимого шелкового жакета.

– Привет, Туссен. Я полагаю, ты хочешь, чтобы я так тебя называла. Это я. Я вернулась.

Живая. Туссен стер с лица тонкую пленку крови и испаренной плоти.

– Я не могла позволить Шипли так поступить с тобой. Мне жаль, что с ней так вышло; она неплохая. Я думаю, она когда-нибудь вернется.

– Хуэнь?

– Да, это я.

На его растерянном лице отразились все возможные вопросы.