Некровиль

Он не мог взять в толк, что в этом и заключалась суть неудачи: любовь не подчиняется приказам. Любовь, даже между отцом и сыном, не неизбежна. Она не обязана существовать; это не физический закон вроде силы тяжести или слабого ядерного взаимодействия. Человек не понимал, что его отчаяние сквозит в каждом проявлении доброты, понимания, доверия и привязанности. Все это были предложения о сделке. Контракты и векселя, которые так и не погасили.

Человек в темной башне познал отказ и отчаялся.

Он встретил женщину, которая должна была родить ему ребенка, задолго до того, как воздвиг свою империю мертвых и взрастил своды и шпили из каменного основания бульвара Гувера; камешек за камешком, молекула за молекулой. При этом он допустил распространенную ошибку честолюбцев, сочтя будущее адекватной заменой настоящему. Он был занят созданием своего хрупкого Нового Иерусалима и ничего не знал о любовниках, которых жена приглашала на свое ложе долгими ночами, пока она не пришла к нему в тронный зал на вершине шпиля, где мраморные полы все еще прогибались и липли к подошвам. Она потребовала развода, угрожая испортить его безупречную репутацию списком супружеских измен – длинным, как список покупок.

– И еще, – прибавила она, – я хочу мальчика.

Началась война. Они ссорились в судах, в сетях СМИ, на каналах сплетен и в светских болтологических кругах. В ход пошли обвинения, инсинуации, оскорбления, клевета и шпионаж; они боролись с безудержной ненавистью тех, чья любовь обернулась ложью. В конце концов, человек в высокой башне отвоевал сына, доказав с помощью видео-, фото- и аудиозаписей, что в течение последних трех лет его жена регулярно трахалась со своим мертвым слугой – в те ранние дни это был неописуемый грех – и, будучи некрофилкой, не подходила на роль матери.

Человек в башне познал страх отвержения, а вместе с ним и решимость никогда больше не быть отвергнутым. Чем сильнее убеждаешь себя, что чего-то никогда не случится, тем больше вероятность того, что оно произойдет.

Мальчику было предначертано покинуть башню, чтобы попытать счастья в мире. Он оставил записку, взял только ту одежду, которая была на нем, и универсальную банковскую карту со всеми валютами мира. Он был романтиком, но не дураком. Он путешествовал среди бедняков, ища их мудрости, надеясь найти в их обществе смысл и единство, которые так и не познал в трех башнях. Он жил с мертвыми в их постоянно расширяющихся мертвых городах-некровилях, чтобы увидеть в зеркале их чуждости свою собственную человечность. Он отправился на край света, чтобы посетить мистиков и духовные сообщества, которые доказали бы ему, что в человеке есть нечто большее, чем молекулярный материализм философии его отца. Он вставал с рассветом, чтобы поклониться великим деревьям, он ухаживал за рыбой под многогранными стеклянными крышами тайного ордена биосферистов, он вводил себя в экстази-транс фетишистов Укуромбе, живущих у корней разлагающегося аркосанти, который раньше назывался Майами, он резал плоть и делился кровью с братьями с равнин, он поплыл вместе с тюленьим народом Милапа по тропе заката к месту, где пели большие киты.

Десять лет он скитался по земному шару, а в первый день одиннадцатого года вернулся в башню отца. Его отец сделался старше, мрачнее, худее; рядом с ним была женщина, намного моложе, его новая жена. У нее взгляд, слишком хорошо знакомый сыну: не сегодня, не завтра, но когда-нибудь она уйдет от мужа.

– Привет, – сказал сын. – Я вернулся.

– Пообещай мне одну вещь, – попросил отец. – Пообещай, что больше не бросишь меня.

– Обещаю, – согласился сын.

Человек в башне стал лепить из него короля.

Отец не верил в незаслуженное вознаграждение, поэтому сын проходил стажировку во всех подразделениях и отделах, которые однажды должны были перейти под его контроль. Он учился быстро, без устали, всеобъемлюще – он был хорошим учеником. Время, проведенное в разлуке, углубило его, закалило, сделало сообразительным и мудрым. Отец подготовил документы для передачи сыну контроля над половиной корпорады.

А потом наступило раннее сентябрьское утро, когда Джоди-Линн Капекни потеряла управление на скоростной полосе шоссе Пасадена, по дороге на юг. Автомобиль врезался в разделитель по центру на скорости сто пятьдесят, кувыркнулся на полосу, ведущую на север, и взорвался возле съезда номер двенадцать. Огненный шар зацепил пять транспортных средств. Двенадцать человек погибли в огне. Среди них был Квебек Теслер, очевидный и единственный наследник «Теслер-Танос»; самой могущественной корпорады на земле.

Девять месяцев он пролежал в гробнице, пока мир оплакивал смерть прекрасного принца, и в первый день десятого месяца был воскрешен благодаря власти отца. Он вышел из вод воскрешения, но увидел не златое сияние башен, принадлежавших ему по праву крови, а тусклое желтое биолюминесцентное свечение Дома смерти. Его приветствовали не родители и друзья, а суровые мертвячки в белом трауре.

– Где мое королевство? – спросил Квебек. – Где мои сотрудники, мой секретариат, мои друзья? Где мой отец?