Некровиль

Черное ничто остановилось. В течение ста виртуальных ударов сердца с ним ничего не происходило. Потом их раздалось еще сто, и еще. И в конце концов ничто отступило на шаг. Второй шаг, третий, и вот оно ринулось вниз по ступенькам, как летящий ангел: анти-ИИ-вирусы наконец-то унюхали след зверя, ради которого были созданы, и бросились в погоню. Стало ясно, что вирус будет охотиться за серафино по имени Кармен Миранда, преследуя его по коммуникационным ссылкам Дома смерти, в лабиринтах компьютерной иерархии некровиля и за его пределами, перейдет границу, которую невозможно обезопасить от ангелов и вирусов, и проникнет в сверкающую галактику паутины Трес-Вальес, после чего окажется в молитвенных сетях католиков-староверов, буддистов-реформистов и духовных колесах Укуромбе-Фе, в мультивселенных, созданных прогами корпорад и Тихоокеанского совета.

– И за пламенем погибели! – возликовала Йау-Йау Мок, которая, хоть и была функциональным дислексиком и никогда не читала «Моби Дика», насладилась фильмом и навсегда запомнила звучную фразу[191]. Как боевые автомобили, сталкивающиеся бамперами на ночных автострадах, ангел и вирус оставят после себя немыслимые разрушения, настоящую бойню. Целые разделы придется вырезать из паутины; ценные проги и базы данных превратятся в мусор, сгниют от вируса. Гражданские иски о возмещении ущерба составят миллиарды тихоокеанских долларов, и Йау-Йау Мок была в курсе, на кого следует указать пальчиком.

«Очко в мою пользу, враг мой».

Она указала.

Окутанное пламенем солнце в стиле Людовика XIV – правовое ядро «Теслер-Танос» – разверзлось и поглотило ее.

Виртуальность была такой чистой, такой болезненно-острой, просто хватай ее и делай самой себе обрезание. Медленно движущиеся кольца планисфер и звездных орбит выгибались дугой в километрах над нею, вокруг величественно перемещались созвездия, окруженные свитой из женщин в головных уборах со звездами, мужчин с лунными лицами, детей с кометными хвостами вместо волос, мясистые монстры, изображающие четыре ветра, стихии и жидкости, поддерживали центральный диск из патинированной меди, с выгравированными изображением известного мира с его океанами, которые с ее виртуальной точки обзора выглядели крошечными, резко очерченными ямками; неторопливое, неотвратимое, скрупулезно просчитанное вращение колес внутри других колес; точность и масштаб симуляции ошеломляли.

Скажи правду, Йау-Йау: они внушали ужас.

Адвокатесса догадалась, что до нее мало кто ступал по центральной части армиллярной сферы. Она больше не была подключена к проге, хранящейся в мозгу Яго. Ее вирткомб, ее хрупкая плоть находились в прямом контакте с компьютерами «Теслер-Танос».

В центре искусственной вселенной полыхал золотой солнечный лик, такой яркий, что ей пришлось выкрутить оптические параметры на минимум, чтобы посмотреть на него.

– Юридическая служба «Теслер-Танос» направила вашу петицию в центральное ядро, – провозгласило солнце. – Обращение рассмотрено, предложенные доказательства проанализированы. Изучение ваших данных посредством их включения в наши модели продемонстрировало, что отказ принять ваше предложение обусловит восьмидесятитрехпроцентную вероятность прекращения существования корпорады в нынешнем виде в течение пяти лет. Это неприемлемо высокий показатель. Как следствие, мы готовы предложить следующий способ урегулирования спора.

Только инстинктивный шаг назад от падающей тени уберег Йау-Йау от удара мечом. Посыпались искры, зазвенел металл. Кончик лезвия застрял в мягкой медной эклиптике. Гигантский золотой самурай вытащил клинок и замахнулся снова, целясь в голову. Йау-Йау нырнула под лезвие. Край глубоко врезался в планисферу Марса: звезды и созвездия зазвенели, как гонг.

– Ты солгал! – крикнула Йау-Йау солнечному лику. – Ублюдки!

– Вынужден с огромным сожалением уведомить вас, что руководство не согласилось с нашей рекомендацией, – сказал солнечный шар, охваченный кибернетической версией ужаса. – Это совершенно противоречит здравому смыслу и наилучшим интересам корпорады.

– El Presidente говорит, никаких сделок, – заявил золотой самурай, шагая следом за Йау-Йау со скрежетом доспехов. – Никакого шантажа. Никаких компромиссов. Никакого договора. С делом Фуэнтес/Семаланг разберутся юристы-люди напрямую.

– Не веди себя как дебилка, Мартинес, – крикнула Йау-Йау, вводя коды окон. – Нельзя противоречить юридическим прогам. Когда это выйдет наружу, тебе крышка. Потеряешь лицензию. Не сможешь устроиться на работу даже двадцатидолларовой виртуальной шлюхой!

– Если это выйдет наружу, Мок, – сказал золотой самурай.

Острие меча разминулось с ее грудиной на волосок. Секретная прога, которая могла пробить буферы обратной связи вирткомба и обратить его против владелицы. Они сделали это с Трио – и сожгли семьдесят три процента поверхности ее кожи.

– Остановите ее! – крикнула Йау-Йау оцепенелому ядру. В ответ золотой самурай поднял двуручный меч над головой. Йау-Йау ухватилась за край Окна событий, чтобы пролезть через него на свою «Лестницу в небо». И застыла.