Некровиль

Комната представляла собой улей из обожженной глины диаметром пять метров. Пол испещряли крошечные борозды, по стене тянулся узкий выступ с тремя углублениями-скамейками, равноудаленными друг от друга. Что заставило Йау-Йау присвистнуть, так это купол. Он до последнего сантиметра был покрыт терракотовыми статуэтками малых ацтекских божеств с воздетыми руками и выкрашенными желтой охрой ртами, разинутыми от боли или изумления. Каждая фигурка была не длиннее ладони Йау-Йау; они соединялись, как фрагменты тотемного столба, образуя длинные изогнутые ребра. Адвокатессе пришло в голову, что она в ловушке внутри глиняного музыкального инструмента. Наркотики, повышающие концентрацию, вызывали неспецифическую полиманию: все и вся вызывало непреодолимый интерес. Она могла бы часами созерцать белую лунку на ногте.

Ловкими пальцами Яго вытянул из висков нити наносистем и уронил их на глиняный пол. Тот покрылся рябью и принял нити. Мертвец стоял, слегка расставив ноги, расслабленно опустив руки. У него на лбу выросли изогнутые рога из тектопластика.

– С текторными свехпроводниками, работающими при температуре человеческого тела, можно делать вещи намного интереснее жидких автомобилей. – Он коснулся указательным пальцем третьего глаза. – Меня сперва завербовали, потом переделали. Одна из самых смешных шуток вселенной заключается в том, что наиболее совершенная система хранения и обработки информации выглядит как примерно два килограмма влажного серого вещества на верхнем конце позвоночника. Ни одна машина не может сравниться с его компактностью, с миниатюрностью его компонентов. Это прообраз всех наномашин, его микропроцессоры размером с молекулу. Но медленно, querida, как же медленно он работает. Он привязан к химическим сигналам, которые ползают как сомнамбулы, в то время как его силиконовые детки-саванты знай себе мельтешат со скоростью электронов. Если наши hermanos, Свободные мертвецы, смогли приспособиться к жизни в вакууме, почему бы исследователям Дома смерти не перенастроить мозг, превратив его в идеальный портативный компьютер? Передача данных со скоростью света, нулевые сбои в памяти, четыре терабайта для хранения и обработки данных. Встроенный интеллект, пять точно настроенных сенсорных входов и, при взаимодействии с вирткомбом, доступ ко всей паутине. Querida, я могу войти туда и победить любой мэйнфрейм где угодно в Тихоокеанском регионе. Мы работаем над сверхпроводящими текторами второго поколения. Объемы хранения умножатся в десять раз. Со временем каждый человек будет способен хранить и получать доступ к значительной части записанных знаний. А время, mi corazón – его у человечества более чем достаточно.

– Моя юридическая прога… – начала Йау-Йау, а в это же самое время ее обострившееся восприятие начало теребить слова, следуя инстинктам адвоката: «„Человечество“, он сказал „человечество“, как будто мы, живые, неполная подростковая стадия, словно аксолотль, который еще не стал саламандрой, и только мертвые – настоящие люди».

И вновь кончик пальца коснулся шишковидной железы.

– Задумана, запрограммирована, хранится вот здесь. Меня очень позабавило, когда ты спросила, могу ли я загрузить «Лестницу в небо». Guapa[186], я буквально не в силах ее забыть, даже если захочу. Я подключен к спутниковой системе Дома смерти. Через меня можно получить доступ к паутине, к юридической иерархии «Теслер-Танос». Все улики хранятся в моей памяти.

Ну надо же, прям Ангел-Летописец.

– М-да, неудивительно, что я никогда не обыгрывала тебя в волейбол, – сказала Йау-Йау, осторожно снимая одежду.

Она так и не нашла убедительной причины, по которой входила в виртуальность, одетая только в сенсорную кожу; в этом не было необходимости, вирткомб функционировал так же эффективно поверх одежды, как и поверх обнаженного тела. Суеверия. И сексуальность. Она огляделась в поисках крючка, на который можно было бы повесить вещи. Не найдя ничего, с некоторым отвращением положила аккуратную стопку на пыльный глиняный пол. Затем вошла в распростертые объятия Яго.

Йау-Йау ахнула, когда ее вирткомб встретился и слился с вирткомбом Яго, а настоящая кожа прижалась к настоящей коже. Затем подключились интерфейсные разъемы, и она испытала знакомую шокирующую синестезию, когда система проверила параметры функционирования. Цвет тепла: оптические интерфейсеры прикрепились к задней части сетчатки. Звук синего: текторы подправили молоточек и наковальню, ударили по барабанной перепонке. Запах пентатоники от ми-бемоль: сенсорные подушечки начали сочиться молекулами в обонятельных центрах. Уникальный вкус умершего от напалма младенца после пяти дней разложения: нанозонды проверили рецепторы соли/кислого/сладкого/горького. И странная тошнота во всем теле, которой она никогда раньше не испытывала: усики из тела Яго обвились вокруг ее внутреннего уха и проникли в полушария. Один греховно приятный момент сенсорной депривации – и она вышла на лестницу Пауэлла и Прессбургера.