Нелепая привычка жить

От неожиданной догадки Малахов даже похолодел, хотя в людном помещении было очень тепло. Вот человек, у которого есть истинная причина его ненавидеть… Конечно, причина странная, с точки зрения здравого смысла, даже нелепая — но о каком здравом смысле может идти речь, когда в дело вступает ревность?

Эта мысль так потрясла Виталия, что он, не обращая ни на кого внимания, поднялся из-за стола и вышел из шумного зала на балкон. Подставил лицо прохладному весеннему ветру и попытался сосредоточиться.

После той досадной сцены у крыльца Джозеф больше с ним не общался. Не звонил и не брал трубку, хотя раньше, находясь в России, и нескольких дней не мог провести без своего «русского друга Вита». Это могло означать только одно — техасец очень обижен. Человек он взбалмошный, впечатлительный и не в меру эмоциональный. Да, такому вполне может прийти в голову смертельно отомстить своему обидчику… Тем более что Малахов понятия не имеет, чем у них там все закончилось с Наташей. И теперь Джо страдает и, как это иногда делают дети, решил обвинять во всех своих неприятностях одного конкретного человека… Дети, дети… Что-то она такое говорила о детях… Что-то вроде того, что его предполагаемый убийца чем-то напоминает младенца. Ну конечно же, значит, она имела в виду именно американца!

После этого открытия оставаться на празднике уже не было никаких сил. Виталий торопливо извинился перед именинницей, сославшись на неотложные дела, потом нашел Лану.

— Ой, зайка, а я совсем не хочу так рано уходить! — огорчилась супруга.

— И не надо. Макс отвезет меня и вернется сюда.

«Ну и что теперь делать? — думал Виталий весь обратный путь. — Она была права — я догадался, кто хочет моей смерти, но это ровным счетом ничего мне не дало. Ехать к Джо, искать его, пытаться как-то объясниться, может быть, даже просить прощения… И что?»

Он взглянул на часы — еще не так уж поздно, вполне удобно позвонить. Вынул мобильник, набрал номер Коллуэя и слушал длинные гудки до тех пор, пока связь не прервалась и на дисплее не появилось сообщение «нет ответа». Малахов позвонил еще раз и еще, а на четвертый услышал, что абонент недоступен. Теперь уже не оставалось сомнений, что Коллуэй слышит звонок. И… он выключил телефон.

«Значит, остается одно — наш с ней договор», — сказал сам себе Малахов. Но думать на эту тему сейчас уже просто не было сил. Завтра ему предстоял очень нелегкий день.

* * *

Утро снова застало Виталия в дороге. Он поднялся чуть свет и снова ехал за город, только уже совсем в другом направлении.

На Калужском шоссе он не был уже лет семь, если не больше, и теперь не уставал поражаться отличному состоянию дороги. Ну, прямо как на Западе, и когда его успели привести в такой приличный вид?

В десять утра, когда в «Мит-сити» еще только начинался рабочий день, он уже выехал за пределы Московской области. Малахов позвонил секретарю, предупредил, чтобы его сегодня не ждали.

— Ой, Виталий Павлович, ну а как же… — начала было Полинка, но он не дал ей договорить.

— Все вопросы к Аркадию, он во всем разберется.

Странно, но ему даже думать не хотелось о работе. Хотя совсем недавно казалось, что ничего на свете нет интереснее и важнее его бизнеса.

Родное Товарково, как ни странно, мало изменилось. Только магазинов стало больше, на улицах появились редкие машины — все больше «Газели» и старые отечественные автомобили с калужскими номерами, — да люди стали одеваться поприличнее. Вон, пацан лет шестнадцати даже по сотовому звонит… А так все по-прежнему. Пятиэтажки заметно обветшали, бараки никто и не думал сносить. Во дворах все так же сушится белье, бегает детвора, старушки сидят на лавочках, греются на майском солнышке.

Провожаемый заинтересованными взглядами, он проехал через весь поселок и вскоре оказался на знакомой улице. Родной дом был обнесен новым сплошным высоким забором — теперь и не увидишь, что там внутри. Впрочем, ему и смотреть особо не хотелось. Дом давно продан, живут там совершенно чужие люди, наверняка сделали все по-своему…

Он остановился около соседского участка, где жили Лукьяновы. Но тут Виталия ждало разочарование. Совсем молоденькая девчонка в коротком халатике, державшая на руках толстого розовощекого непоседливого карапуза, сообщила, что тетя Маня померла в девяносто шестом году, а они с мужем получили ее дом в наследство. Она назвалась какой-то родственницей тети Мани, но Виталий так и не сумел вспомнить, кто она такая. Впрочем, ничего удивительного, ведь девчонка явно родилась уже после его отъезда…