Нелюбимые

— Тут много квартир. Простите, я тороплюсь. Вам лучше у девушки на ресепшене спросить, у нее больше информации.

— Уже спрашивали, — отвечает человек в сером.

— А ­что-то случилось? — внезапно интересуюсь я, все так же не поднимая головы.

— Да так, просто ищем.

— А зачем? — Вижу, как человек в черном большим пальцем жмет на экран своего айфона.

— Да просто поговорить хотели. Вы сами из какой квартиры?

— Из… — чуть не называю настоящий номер квартиры, но вовремя спохватываюсь и отвечаю: — четыреста девяносто второй.

— Забавно, — говорит человек в сером, — и вы его не видели никогда?

— Тут много квартир, говорю же.

— Так он ваш сосед, выходит, он из четыреста девяносто шестой, — произносит человек в сером, и я понимаю, что жутко сглупил.

В этот момент в кармане джинсов вибрирует телефон, и я достаю трубку, на экране которой горит: «Неизвестный номер». Человек в черном переводит взгляд со своего телефона на меня и делает шаг вперед.

— Это я звоню, — произносит он, — Максим.

В секунду сердце уходит в пятки, а тело будто бы само разворачивается на сто восемьдесят градусов и начинает убегать. Я чувствую спиной, как с мест срываются два огромных быка и несутся следом. Перед глазами мелькают люди и вывески магазинов, превращаясь в размытые контуры, а сигнал машин, стоящих на светофоре, — в один тянущийся гул. Я пробегаю по зебре в тот момент, когда светофор моргает зеленым контуром человека, намекая, что через несколько секунд он станет кроваво-­красным. На большом и выпуклом зеркале, висящем на въезде в паркинг, замечаю, как два бугая успевают перебежать дорогу на красный и продолжают нестись за мной. Дыхалку сводит, в боку нарастает покалывание; я задеваю стоящего у входа в кафе мужчину в красной куртке, и тот громко выкрикивает матерное слово. Человек в сером практически догоняет меня, но, когда вытягивает руку, чтобы схватить за рюкзак, я резко поворачиваю направо и плечом толкаю дверь, ведущую в торговый центр, замечая, как охранник у рамок металлоискателей делает шаг, чтобы преградить вход для досмотра. Мне со всего разбегу приходится оттолкнуть его, отчего он начинает пятиться назад, а потом падает и резко достает рацию, в которую ­что-то начинает громко говорить. Я делаю еще один поворот, плечами толкаю двери, ведущие в подземку, и передо мной появляются два полицейских. Из последних сил я ускоряюсь и пробегаю мимо, когда они громко приказывают остановиться. В последнюю секунду проскальзываю через турникет метро и оказываюсь на эскалаторе, продолжая бежать не оборачиваясь.

На перроне запрыгиваю в ближайший вагон, пробегаю до самого конца состава. Когда поезд начинает движение, я останавливаюсь и оглядываюсь, замечая только недоумевающие лица пассажиров и никого больше, а за окном — двух людей в костюмах. И от этого становится страшно.

***

В одном из переулков в Хамовниках замечаю на стене дома кричащую надпись: «Не ищи». Рядом с ней висит порванный плакат с изображением девушки с белым лицом и темно-­синими глазами — она приглашает всех на свой концерт, который прошел в прошлом году. Я сажусь передохнуть на одну из скамеек, под ноги бросаю недокуренную сигарету и втаптываю ее в асфальт, превращая в труху. Вспоминаю бегущих за мной людей в костюмах, пытаясь проанализировать, кем они могли быть, и вспоминаю фразу Алисы о том, что ее отец хочет меня убить. Пролистываю все пропущенные звонки и сообщения и ловлю себя на мысли, что от Лехи ничего нет, хотя обычно он не спит в такое время. Я набираю его номер, и автоматический женский голос сообщает, что абонент недоступен, и просит перезвонить позже. В одном из каналов читаю заметку о том, что я ребенок из богатой семьи и непонятно зачем спутался с Аней, которая вдвое старше меня. Меня сильно злит этот пост, и я отписываюсь от канала с названием «The Терки», на аватарке которого изображен кулак с афиши балабановского фильма. Делаю еще одну попытку дозвониться до Лехи, но голос по-прежнему сообщает, что абонент не в сети. Тогда я набираю Серегу, говорю, что нахожусь недалеко от редакции, и прошу встретиться со мной, но не в издательском доме.

***