Нелюбимый

Майя тут же пошла в зал, и попрощавшись со всеми, вышла на улицу, но Олега там уже конечно не было. Конечно же, он никого не собирался ждать. Майя решила, что после того что случилось с Олегом, тот не решится сразу идти домой, а сперва захочет прогуляться и подышать воздухом, а самым подходящим местом для прогулки был ближайший стадион. И в действительности, когда Майя пробралась через черный вход, что находился в густо заросшем деревьями заборе, то сразу увидела Олега. Он то и дело навёрстывал круги по асфальтированной беговой дорожке, огибающей засаженный травой стадион.

На стадионе к счастью никого не было. Олег просто шёл вперед, навёрстывая всё новые и новые круги. Он толи бежал, через время запинаясь на ровном месте и продолжал уже идти в пол шага, то иногда подпрыгивал на месте и вновь впускался в бег, и пробежав пару десятков метров вновь останавливался и шёл уже медленно.

Майя вышла на беговую дорожку, но Олег прошел мимо, почти совсем не заметив её присутствия. То есть он вроде теперь осознал, что на стадионе есть ещё кто-то, кроме его одного, но посчитал что это просто незнакомый прохожий. Майя пошла вслед за ним. Олег довольно быстро перебирал ногами, не останавливаясь ни на секунду. Майя тоже старалась поспевать за ним, идя также быстро, как и Олег, в такт его шагов.

Пройдя всего полкруга, Олег услышал, что кто-то идёт за ним мелкой поступью и тут же остановился. Остановилась и Майя, что тоже услышал Олег, и с ужасом обернулся назад. «Майя?», — удивился Олег, совсем не ожидая увидеть именно её. «Да, я», — кротко ответила она. «А ты, что ты?..», — так и не сумея сформулировать вопрос сказал Олег. «Тоже гуляю», — ответила Майя так же спокойно, стоя на своём месте и спрятав руки за спину. «А ты давно здесь?», — как-то растеряно спросил её Олег, на что Мая начала медленно подходить к нему, отвечая: «Недавно, а ты?», «А я, — в конец растерявшись, ответил Олег, — давно наверно, сам не помню», — сказал он когда Майя была уже в метре от него.

«Прости, не хочу обидеть, но ты и впрямь чем-то расстроен?», — спросила Майя, всё так же, не приближаясь к нему ближе, чем на метр. «Да, расстроен, и ты знаешь, знаешь почему, или же нет?», — как-то чуть ли не задыхаясь от вновь нахлынувших переживаний, произнёс Олег, на что Майя лишь немного поджала свои губы, будто о чём-то сожалеет, и кивнула ему. «Ты любил её?», — спросила она его совсем не навязчиво. «Что такое любовь? — сказал Олег, посмотрев на небо и встав к Майе в пол оборота, — "её нет", я не верил, не верил, когда мне сказали об этом, но теперь её точно нет и вам всем этого не понять, что я думаю об этом, чего хочу, что мне надо». Как только Олег договорил, Майя подошла к нему и залепила ему смачную пощечину, от чего раздался звонкий шлепок.

«Ты ничего не знаешь о любви, вот поэтому ты так и думаешь, ты что, любил когда-нибудь? Да любил, любил скажешь! А они тебя любили? Нет? Да ты даже не знаешь, ведь ты скрыл, что от одной, что от другой, свои истинные чувства. Рано? Поздно? Не важно, ты держал всё это в себе, вот то-то тебе и плохо. А если бы ты рассказал им? Может быть, они и отшили тебя, плевать! Но ты бы просто перестал проворачивать в своём сердце этот проклятый нож. А жизнь, работа, всем тяжело, всем плохо! Если хочешь сходить с ума, тебе никто не поможет, кроме тебя самого, ведь только от тебя всё зависит. Не смотри ты на прошлое, там больше ничего нет, там тьма, ты же сам знаешь, что это не конец. Ты хочешь просто умереть, убежать от всего этого, проявить слабость, но ты не такой, поэтому ты ещё пока и не сдался. И именно твои нюни убивают в тебе тягу бороться. А если бы все так же сдались, как почти сдался ты? А если бы все умерли в один день, в одну минуту, из нас не осталось бы никого! И во всём виноваты были бы все, каждый сам перед самим собой, и я вместе с тобой в том числе. В том, что нам тяжело виноваты многие, но в том, что мы не можем этого выдержать, выстоять, перенести, справиться с этим, виноваты только мы сами», — сказала она ему.

«Ты права, а я, я просто, как и раньше, а точнее в последнее время, просто ничего не знаю. Я не могу ничего знать об этом, это не свыше моих сил, это свыше моих слабостей», — ответил Майе Олег, на что та спросила: «Ну и что, ты просто так уйдешь?», «Ну а что мне ещё дураку остаётся делать, — сказал он, проковыляв в её сторону и положив правую руку ей на плечо, упёрся своим лбом в обратную сторону ладони, и добавил, — пока есть ноги и хоть что-то, что осталось от, от, от того что я ещё жив, я больше ничего не могу, ни черта». «И ты сдашься?», — спросила она его резко. «Нет, я не могу, если бы я только мог, но и это мне не под силу, сдаться, бросив всё, сдаться раз и навсегда. Но нет, есть что-то, на что мы также не имеем право, как имеем и обязанность — это жить», — сказал он это из последних сил, и встав прямо, убрав руку с плеча Майи, взглянул вдаль в сторону деревьев. «А теперь прости, я устал», — сказал Олег ей, отправившись на выход из стадиона.