Нелюбовь

Как ни странно, но все дело было в снах Дины. Она и не подозревала, насколько сильно в этом походила на мать. Днем Дина тщательно контролировала все свои чувства, воспоминания. Загоняла в дальний угол памяти все, что было связано с Сашей. Но ночью ее бунтующая душа во снах брала свое.

Это было такое страшное и сладостное чувство, когда во сне она забывала об их родстве. И тогда все было просто и ясно. Александр все время был рядом. Она чувствовала его руки, губы… И была так счастлива! А затем сон заканчивался и на Дину вновь и вновь обрушивалась глыба вины. За то, что не смогла проконтролировать во сне себя. За то, что так и не научилась смотреть на Сашу как на брата.

Дина отчаянно хотела забыть все, что было связано с ним. При этом прекрасно понимала, что это заведомо гиблое дело, потому что каждый день перед ее глазами был их сын Петя – точная копия Александра. Это был еще один страх Дины. Она панически боялась, что это лишь вопрос времени, когда Валера начнет что-то подозревать.

Но Карина не догадывалась обо все этом. Она ехала в такси, с недоумением взирая на сельский пейзаж, который совершенно не соответствовал ее представлениям о деревне. Выросшая в городе, Карина знала сельскую местность исключительно по фильмам и нескольким пикникам. Поэтому то, что она видела сейчас, ее изумляло. Она абсолютно не так представляла деревню!

Пятиэтажки чередовались с покосившимися от времени одноэтажными деревянными домишками, которые соседствовали с шикарными современными коттеджами. Посреди частного сектора возводилось семиэтажное жилое здание. «Лексусы» проносились рядом с раритетными совдеповскими «Жигулями». И в довершение картины – по дороге беззаботно гуляли коровы. Окончательно добил Карину довольно масштабный крестный ход, который отец Андрей совершал регулярно вокруг поселка. С иконами, кадилом, песнопением. Красиво, но необычно. По крайней мере, для Карины. Надо сказать, жители поселка, в том числе и неверующие, с удовольствием поддерживали эту инициативу батюшки. Шли по принципу – с крестным ходом надежнее будет! При этом приговаривая: это там в Москве думают, что мы тут в Сибири живем у черта на куличках, а на самом деле – у Бога за пазухой! В общем и целом вся эта колоритно-контрастная атмосфера очень даже интриговала Карину, давая ей целое поле для размышлений.

Пока Карина предавалась рассматриванию сельских «экспонатов», Динка вспоминала…

Радость, боль, счастье, грусть, отчаяние, обиду… С одной стороны, ей бы хотелось повернуть время вспять, чтобы исправить все ошибки, но с другой… Какая-то темная часть души Динки не хотела ничего исправлять. Ведь иначе она бы никогда в жизни не была так счастлива, как в день венчания с Сашей.

– Это сколько, получается, ты дома не была? – голос Карины вырвал Динку из воспоминаний. – Лет десять?

– Где-то так.

– Обалдеть!

– Слушай, реально, я твою деревню не так представляла. Ну, там нищета, разруха должна была быть, а тут… Я не поняла, почему у вас «Лексусы» ездят?

– Карин, это поселок городского типа. Считай, спальный район Красноярска. Здесь земля знаешь сколько стоит? В городе квартиру дешевле порой купить, чем здесь.

– Ого!

Карина продолжала недоумевать.

– Слушай, я чего-то не поняла, а что у тебя бабушка одна с матерью возится? У тебя же брат есть, младшая сестра, наконец. Почему ты одна должна все расхлебывать?

Дина пожала плечами. Вопрос, на самом деле, был хороший. Но всему было объяснение.

– Бабушка сказала, что брат за границу по делам улетел. Люська тоже куда-то укатила. С каким-то женихом. Я даже не знала, что у нее парень есть. Последние полгода мы почти не общались. Честно говоря, не понимаю, что с ней происходит. Она так изменилась за последнее время – отдалилась от меня. Мне это очень не нравится.

Динка не врала. Поведение Люси ее сильно настораживало. Она злилась на мать, которая не позволила сестре переехать на время учебы к ней в Москву, предпочтя оставить младшую дочку возле себя в родном Красноярске. До города-миллионника от их пригородного поселка ехать было не больше десяти минут на машине, и это сыграло решающую роль. Тамара хотела, чтобы Люся училась в городе, а жила дома. Рядом с ней. И вот результат…

Люся менялась на глазах, и не в лучшую сторону. Становилась замкнутой, раздражительной, обидчивой, вздорной. Если раньше ее избалованность матерью еще имела какие-то пределы, то теперь Людмила явно пустилась во все тяжкие. Бабушка сама жаловалась Динке: младшая откровенно хамит матери, а у Томки не хватает мужества поставить зарвавшуюся дочь на место – слишком боится ее потерять. Динка злилась и на мать, и на себя, что ничего не может с этим сделать, потому что все ее разговоры по душам с Люсей, которым, как казалось, та все же внимала, сводились на нет очередным дорогим подарком матери после очередной ссоры с дочкой. Упрямая Тамара была убеждена, что в этой жизни права только она. Она не допускала мысли, что ее фанатичная любовь к младшей дочери может порой разрушать…

– К матери зайдешь? – очередной вопрос Карины загнал Динку в тупик.