Нелюбовный роман (СИ)

– Ещё раз – ты зря отказываешься от руки, которую супруга тебе протягивает. Пробросаешься. Она не будет терпеть вечно. Потом пожалеешь, да поздно будет.

– Уж будь уверена – не пожалею.

Рудена посмотрела на него с презрением. Не хотела, само получилось. Удержишься тут…

– Да. Ты, наверное, не пожалеешь. Ну что ж… Как угодно. Хочешь губить свою жизнь – губи. Но пока всё не разрушил, поможешь мне кое в чём.

Он тоже усмехнулся – издевательски – и скрестил руки. Сразу понятно: он давно ждал этого момента и собирается воспользоваться им по полной.

– Чтоб я стал тебе помогать, ты должна меня очень хорошо попросить, и то не обязательно…

– Думаю, это ты очень хорошо попросишь меня, – прервала Рудена и изящно вынула диктофон из пояса. – И я, может быть, соглашусь не передавать эту запись кому следует. Помнишь, что ты говорил об императоре? Я могу отмотать и дать послушать. Послушай и подумай о последствиях.

– Ты что – шантажировать меня собралась? – закричал с яростью – но и побледнел. Уж такие простые логические конструкции до него вполне доходили.

Закричал – и осёкся. Первым движением было – угрожать самому, даже кулаки сжал, но вспомнил, что у герцогини есть фамильный перстень, и он обеспечит ей защиту от любой агрессии с его стороны. Да и его собственная охрана, охрана дворца Солем, будет на стороне Рудены, если что. Молодого человека перекосило, как от таракана, попавшегося в куске, даже передёрнуло. Он отступил на полшага и взялся за край стола.

– Ты этого не сделаешь. Если сделаешь, сама на себя бросишь тень.

– Если сама сообщу? Ну что ты. Наоборот. Так что у меня пока проблем нет. А вот создавать ли себе проблемы и прикрывать ли тебя – я очень хорошо подумаю. И ты подумай. Прямо сейчас. А то ведь на твоё наследство – даже то жалкое, которое тебе всё-таки досталось – есть ещё один претендент. Помнишь своего брата?

– Он мне не брат!

– По крови – брат. И если ты будешь казнён за измену (а ты будешь, государь и так вязнет в волнениях знати, один намёк на неповиновение – и тебя обезглавят показательно), он с радостью заберёт и твои земли, и твою жену. С её приданым. А супруга твоя вряд ли станет возражать. Уж он-то будет с ней мил, даже не сомневаюсь.

– Он ублюдок!

– Да, внебрачный. Но, если помнишь, признанный. Времена изменились. Император отдаст ему твои земли, дай ему только случай. Ты ему не нравишься, иначе бы тебя не удалили от двора. – Она помолчала. – Так что решай.

– Ну допустим, я уступлю. Но ты должна будешь…

– Я тебе ничего не должна. Сиди тихо и жди указаний. И знаешь, я ещё поразмыслю, стоит ли мне с тобой связываться. Проще будет найти другого помощника. Того, например, кто тебя сменит.

– Но я же согласился! – Теперь в этом голосе был настоящий испуг.

– Тогда жди указаний. И думай, думай, мальчик, не стоит ли умерить свои амбиции.

Она вышла из дворца в сад, как из затхлой комнаты на чистое морское побережье, наполненное ароматным ветром и свежестью от края до края. Вздохнула с облегчением, оглянулась, даже потянулась слегка. Следовало отдать должное садовнику Солема – здесь было очень красиво. Лимонник и плетистые розы обнимали фундамент дворца и нижний его этаж, а дальше глицинии с небесно-синими соцветиями возносились арками высоко над головой на опорах и подставках и образовывали закоулки той части сада, которую можно было назвать лабиринтом. Довольно уютно, кстати. В закутках были расставлены скамейки, ловко спрятаны беседки с диванами и столиком, там можно было пообедать или попить чаю. И в этих беседках имелось два местечка, где пожелай только – и уютно устроишься в зелени, незаметно для посторонних глаз, а видеть при этом можно и ворота, и двери дворца. Никто не пройдёт незамеченным.

Это устройство сада в своё время так понравилось Рудене, что она велела всё устроить точно так же и в её собственном городском дворце, а потом и в семейных владениях. И там садовники развернулись с размахом, с выдумкой, постарались от души и напридумывали множество такого, чего здесь было бы невозможно устроить, потому что не хватало места. Но солемский сад всё равно казался Рудене самым красивым из всех возможных, самым милым, самым уютным и душевным.

Она давно подумывала переманить здешнего садовника к себе, но пока руки не доходили.

Рудена присела на скамью в одном из закутков. Одно из пышных соцветий глицинии качалась почти у самого лица, можно было рассмотреть все эти мелкие цветочки с тремя лепестками – один побольше, два, свёрнутые, поменьше. Хотелось дотянуться и сорвать. Но зачем…

– Ваша светлость, он ведь ненадёжный человек, – тихо сказала Лалла.

– Конечно, ненадёжный.

– Но вы всё равно попробуете опереться на него?

– Не опереться. Есть одно дело, в котором он будет полезен, и притом не жалко потерять. Но для начала следует действительно вывести его из моего круга ответственности. Если мальчишка займётся политикой – а мне нужно, чтоб он ею занялся – он рано или поздно в силу своей дурости утонет в этом море. И мне нужно, чтоб он не смог заодно бросить тень и на меня.

– Но как вы это сделаете?