Когда хозяйка была занята рисунком, на веранде послышался топот ног. Женщина, крикнув: — «Пришла!» — бросила ручку на стол и побежала к двери, которая открылась ей навстречу, и в проеме показались Кормилицина со своей дочерью.
— Как Оксана? — взволнованно спросила она.
— Нет ее, — всхлипнула Светлана. — Уже милицию поднимают.
— Милицию?! Все так серьезно? — испуганно спросила Кормилицина.
— Да, Клара, милиция думает, что тут криминал, — сквозь слезы ответила женщина.
Клара обняла ее и, не выдержав, расплакалась сама.
— Света, найдется она. Где-то у подруги застряла, скоро объявится. У детей такое бывает.
— Нет, Оксана не могла так поступить, — ответила мама, вытирая слезы. — Милиционеры правы — с ней что-то сделали.
Овсянников спросил у Кормилициной:
— Разрешите, я поговорю с вашей дочерью.
— Да, да, конечно, — ответила женщина и кивнула дочери: — Вика, поговори с дядей-милиционером.
Усадив девочку за стол, сыщик задал вопрос:
— Вика, у тебя есть какие-нибудь догадки, где может находиться твоя подруга?
— Нет, — мотнула она головой.
— Вы дружите только с девочками или в вашей компании есть мальчики?
— Одни девочки. Нас пятеро: Юля, Таня, Лена, я и Оксана.
— А старшеклассники, взрослые парни не хотели с вами дружить?
— Нет, — смущенно ответила девочка. — Мы только своей компанией…
— Вчера в кино тоже ходили компанией?
— Да, кроме Оксаны.
— После кино ты была здесь. Ничего подозрительного не заметила?
— Мы были все вчетвером. Постучались в дверь, она была закрыта на замок, мы и разошлись по домам, подумав, что Оксана уехала с родителями.
— Вика, а ты знала, где Оксана прятала ключ от дома?
— Нет, не знала.
Овсянников обратился к Кормилициной:
— Все, вопросов больше нет, можете идти домой.
К этому времени Богданова нарисовала схему маршрута дочери и протянула оперативнику:
— Как смогла нарисовала. Зимой мы так и ходим в школу мимо дома Вики.
Посмотрев рисунок, Овсянников озадаченно скривился:
— Тут много домов, есть несколько многоквартирных. Д-аа, работа предстоит огромная.
В три ночи двор Богдановых был заполнен милиционерами. Перед ними выступил Смирный:
— Товарищи, пропала девочка. Это произошло днем, точное время неизвестно, но между одиннадцатью и часом дня. Она вышла из этого дома, должна была пойти по улице Свердлова, на перекрестке свернуть на улицу Пионеров в сторону памятника первопроходцам, а затем пройти несколько десятков метров по улице Майской, но до места назначения так и не дошла. Вам необходимо проверить все частные дома по этому маршруту, разговаривать с людьми, спрашивать, видели ли они что-либо подозрительное, заметили ли девочку, одетую в оранжевое платье, установить, какие машины в это время проезжали по улице. Сейчас подойдут еще сотрудники, которых мы направим к многоквартирным домам. По предполагаемому маршруту девочки таких домов шесть. После того, как обойдете все дома, напишите подробную справку о проделанной работе и подходите в отдел милиции. Штаб по поиску ребенка будет организован там.
Уже шагая по ночному городу, Смирный озабоченно проговорил:
— Опять грибы, опять пропал ребенок. Что за такая напасть!
— Помнишь, Василич, когда я заводил дело на Барагозова, придумал условное наименование «Грибник»? — спросил его Овсянников.
— Было дело! — хмуро кивнул старший. — Кстати, его бы проверить к этому исчезновению.
— Обязательно проверю, — с нескрываемой злостью ответил сыщик. — Вот придут все с обхода домов, а до утра девочка не найдется, я его выдерну в первую очередь.
Под утро стали подтягиваться милиционеры, Овсянников стал изучать их рапорты и справки о проведенном обходе и опросе граждан. Все документы были словно под копирку: ничего не видел, ничего не слышал, девочку в оранжевом платье не заметил. Изучая очередную бумагу, сыщик вдруг насторожился. Он стал повторно читать рапорт участкового милиционера Думцева: