Нелюдь

Я стукнула его по плечу, он даже не моргнул, но я все равно ощутила удовлетворение.

– Скажи это еще раз, и я надеру тебе задницу, – добавила я для пущего эффекта.

– Это все, конечно, очень весело, но Мак ни за что не согласился бы, чтобы ты ради него отправилась в Зону.

– Но я уже здесь.

– Да ладно тебе. Здесь, считай, прямо колыбель цивилизации. Все карантинные центры в этом районе отмечены на карте. Но чуть дальше на восток, и неизвестно, с чем ты встретишься. Там все поселения живут в изоляции уже восемнадцать лет – достаточно долгий срок, чтобы одичать. Что со многими и случилось. Там встречаются разные культы, и каннибалы, и вообще куча всяких страшилок, с которыми тебе совсем не нужно встречаться.

Каннибалы? Наверняка он просто преувеличивал эффекта ради.

Рейф скрестил руки на груди и откинулся на стуле:

– Шимпакабру не забыла?

Я вздрогнула от одного воспоминания. Теперь я только чудом смогу нормально спать по ночам.

– Так вот, там водятся полукровки, которые куда опаснее шимпы. К тому же кругом бродит этот «дикий» – убийца, который вырывает…

– Хорошо, хорошо, – я подняла руки, чтобы остановить этот поток кошмарных описаний. – Я поняла. Я подожду здесь.

– Вот и отлично, – сказал он, и тут Хаген поставила перед ним тарелку с целым жареным цыпленком. Мне она принесла миску дымящейся овсянки.

– Мак по-прежнему держит свои колеса в гараже? – спросил Рейф.

– Да, но, если одолжишь, обещай, что вернешь в том же состоянии.

– Ты имеешь в виду мотоцикл? – поинтересовалась я.

– Я имею в виду велосипед. – Рейф оторвал куриную ногу. – Движется бесшумно, через сложное место можно легко перенести и кормить не надо.

– А почему не поехать на машине?

Он только насмешливо фыркнул:

– Может, сразу вездеход на воздушной подушке? Заправим волшебной пыльцой и пожелаем очутиться там, где нужно.

Понятно. Конечно, весь бензин на восточной стороне закончился давным-давно.

– А сколько времени тебе ехать до Чикаго?

– Примерно восемнадцать часов.

– Что? Почему так долго?

– Отсюда до Чикаго сто семьдесят миль, – пояснила Хаген. – И дорога вся разбита.

– Но мне нужно вернуться в тоннель к четвергу, прежде чем патрульные засыплют его.

Рейф бросил недоеденную ножку на тарелку:

– Придется взять с собой сухим пайком.

Хаген подняла тарелку:

– Ты пока сходи за великом, а я заверну курицу. Встретимся у входа.

– Думаешь, ты успеешь съездить в Чикаго и вернуться вовремя? – спросила я, когда Рейф встал.

Он застегнул рюкзак и забросил его за спину:

– Посмотрим.

Тон у него был не слишком обещающий. Охотник вышел через заднюю дверь станции, попутно грубо отпихнув с дороги человека-медведя. Даже если бы я смогла угнаться за велосипедом, что вряд ли, я была только рада остаться и переждать здесь, где было куда безопаснее. Хватит с меня Дикой Зоны и приключений.

Хаген вернулась со старой детской коробкой для школьного завтрака, куда уложила курицу:

– Не волнуйся. Он выполнит задание и сделает все возможное, чтобы вернуться вовремя. Нет ничего на свете, что он не сделал бы ради Мака.

– Потому что мой отец вытащил его из лагеря для сирот?

– Да, когда Мак увидел, как ему там было плохо. Мак чувствовал себя в некотором роде ответственным, ведь это из-за него Рейф попал в лагерь.

– Почему?

– Во время одной из своих вылазок Мак наткнулся на Рейфа – тот жил дикарем в лесу, полумертвый от голода и в полном одиночестве.

– А что случилось с его родителями?

Хаген пожевала губами, словно раздумывая, что мне стоит рассказывать.

– Их убил «дикий»? – предположила я. Это объясняло предубеждение Рейфа против зараженных людей.

Она вздохнула и принялась рассказывать:

– Я не знаю, что случилось с его родителями. Его вырастила сестра. Но ты почти угадала. Когда муж сестры заразился, они втроем уехали из поселения, где жили до этого. Это было не в Молине. Они поселились в каком-то заброшенном доме, пытаясь хоть как-то выжить, но однажды муж обезумел и убил сестру Рейфа прямо у него на глазах. Ему тогда было восемь лет.

Я в ужасе прижала ладонь к губам. Восемь лет?! Неудивительно, что он так ненавидел «диких».

Хаген погрозила мне пальцем:

– Только не говори ему, что это я тебе рассказала. Он терпеть не может, когда люди жалеют его.

Я кивнула, подумав про себя, что мне трудно будет удержаться и не смотреть на него совсем другими глазами. Как можно было не пожалеть кого-то, услышав подобную историю?

– Ты хочешь пить? – спросила Хаген. – У нас нет кофе, но чай есть.

– Я хочу побольше узнать, – ответила я. Если уж довелось застрять в Молине, надо было воспользоваться случаем и узнать все что можно про Восток – особенно про эту сторону жизни моего отца.

– Мой отец выбирается в экспедиции только за предметами искусства и чтобы заработать или за чем-то еще? Доктор Круз упомянул, что он приносит медикаменты в поселение.