Нельзя

Я не потрудилась остановиться и взглянуть на нее, бежала только быстрей. Она следовала за мной, поэтому я рекордно быстро достигла спальни, закрыла за собой дверь и заперла ее. Несколько минут еще мама требовала открыть ей, но я ничего не отвечала, лишь немного позднее осознав, что плакала и дрожала всем телом. Я была не в себе, из-за Алистера я вообще становилось какой-то другой Джо — часто подавленной и удрученной, часто — слишком сентиментальной. Может быть, и правильно, что я решила поставить точку. Я далеко не сразу поняла, что чувства к сводному брату мне лишь мешают. Я хотела смотреть вперед, а не оглядываться назад. Тем более что там, позади, в общем-то, никто меня не ждал и не собирался. Из всего сегодня сказанного Алистером я это прекрасно уяснила. Но тот момент, когда он признался, что является моим…

Ты себе даже представить не можешь, насколько я твой, Джоселин…

Твой душой и телом, до мозга костей твой…

Я закрыла рот рукой, отошла от двери, включила воду в ванной на полный напор, чтобы никто не мог услышать мои внезапные рыдания. Опершись руками о раковину, я то вглядывалась в зеркало, то отводила глаза. Чувства нахлынули спонтанно, неожиданно. Я подозревала, что отказ от моей уже невыносимой привязанности к Алистеру будет болезненным, но не думала, что не смогу справиться с собой.

Я ополоснула лицо водой, и ее капли, смешавшись со слезами, стекали вниз. Смывалась тушь, в горле разрастался, несмотря на бесконечные рыдания, гигантский ком. Я любила его до боли, до сумасшествия, до невозможности. Я любила его больше жизни, и я допускала, что на это могли бы сказать знакомые, друзья… Но мне было абсолютно все равно. Я знала наверняка, что никогда никого так больше любить не буду. А устойчивые стереотипы и предрассудки пускай катятся ко всем чертям.

Депрессия длилась недолго, всего несколько дней, а потом я смогла заставить себя вновь не пропускать занятия в школе, свободно общаться с Дино и трепаться со знакомыми девчонками о прошедшей свадьбе Маркуса и Каталин и рождении у Лукаса с Евой малыша. Торжество закончилось нежданной, но еще большей радостью. Перед Дино пришлось долго оправдываться за то, что я его бесцеремонно оставила одного в день свадьбы. И хоть он уверял меня, что все в полном порядке, я продолжала чувствовать свою вину.

Алистер пока не давал о себе знать, за что я ему была благодарна, однако из-за Исайи я не могла выкинуть из головы мысль, имеющую первостепенное значение.

Интересно, чей у нее ребенок в животе?

Ох, эти жуткие моменты, когда я могла остановиться посреди школьного коридора при воспоминании о допущениях Маринелли. Он был мне омерзителен, поскольку, может быть, нехотя, но заставил без конца размышлять об этом. Я больше не была способна смотреть на Еву по-прежнему, я сомневалась в ее честности, хоть и порой здравый рассудок противостоял почти абсурдным предположениям. Меня пригласили в больницу на следующий день после рождения малютки, я тогда не знала, куда деть глаза, и это не из-за того, что там также присутствовал Алистер вместе с Исайей.

Да, пожалуй, Маринелли действительно негласно поддержал наши отношения с его лучшим другом, но теперь это не имело никакого смысла. И в глубине души я даже чуть-чуть радовалась, что все-таки имею право дальше злиться на Исайю.

— Ты отлично поработала, — сказал учитель Корса, когда сегодняшний танцевальный урок был закончен.

Хореография была последним занятием в расписании, потому остальные ученики один за другим постепенно покидали залитую солнцем аудиторию. Мне нравилось здесь бывать, забываться. Здесь было хорошо, просторно: брусья станков, зеркальные стены, создававшие некую своеобразную иллюзию. Ничего лишнего. Дарио прокашлялся в кулак, поддерживая со мной зрительный контакт, и исправился:

— Вы с Дино отлично поработали.

А когда мой партнер подошел ближе, учитель по-товарищески похлопал его по спине. Дино держался с Дарио достаточно отстраненно, впрочем, как и всегда. Он выдавил слабую улыбку, едва кивнул головой в знак признательности. Я только заметила, как Фантини переминался с ноги на ногу, словно ему не терпелось скорее уйти. Он, забрасывая свой рюкзак себе на плечо и передавая мне мои вещи, сказал:

— Я спущусь и приму душ. Ты пойдешь?

— Да, я тоже собиралась в душ. Давай встретимся у южного выхода через полчаса?

Дино согласился, а, попрощавшись с Дарио, плотно сомкнул губы и больше не пытался изобразить дружелюбие. Я смотрела Дино вслед, ощущая, как сердце в груди бешено билось. Я еще не успела как следует отдышаться после окончания оживленного урока.

— Очевидно, ты занята? — Корса изогнул бровь, многозначительно посмотрев на мое лицо. — Знаешь, — он немного взбодрился, грациозно расправил мускулистые плечи, — мы можем в другой раз прогуляться или выпить где-нибудь кофе. Я бы хотел рассказать тебе о планах…