Нельзя

В первый день августа чета Мёрфи устраивала прием в загородном доме. Мы тоже были приглашены. Пока все не собрались, хозяева не разглашали причину неожиданного для всех нас ужина. К столу пока никого не звали. Присутствующие, которых, к слову, было совсем немного, проводили время в гостиной. Кого-то из них я видела на свадьбе Маркуса и Каталин, а остальных встретила впервые в жизни. Бросая иногда нетерпеливые взгляды на дверь, я пыталась уверить саму себя, что жду не его.

Рядом густо запахло знакомым парфюмом — дорогим и терпким. Я знала, что сзади ко мне подошел Исайя еще прежде, чем он появился в поле моего зрения.

— И хотел бы я думать, что это меня ты надеешься увидеть в дверях, — мечтательно протянул Маринелли, — но реальность бьет под дых.

Держа в левой руке бокал красного вина, правой он протянул мне такой же. Я с благодарностью приняла напиток и, сделав осторожный глоток, встряхнула головой. Исайя встал ближе, на его губах застыла загадочная полуулыбка.

— Мне нет до Алистера дела, если ты об этом, — с напускной беспечностью отозвалась я.

Исайя склонил голову на бок и с недоверием взглянул на меня, в черных глазах плясали лукавые огоньки.

— Так бездарно ты можешь обманывать своих глупых подружек, — ответил он. — Признайся: после новости о драке Алистера с Конаном, ты захотела своего сводного брата еще больше.

Исайя поднял брови, не прекращая коварно улыбаться. Он пригубил немного вина, и все равно не отводил от меня своих агатовых глаз. А когда полупрозрачная дверь дома вдруг распахнулась, я невольно вздрогнула и подскочила на месте. Это был не Алистер. Маринелли тихо посмеялся надо мной. Я мысленно ругала себя за слабость и чувствовала дикое разочарование. Я и ненавидела Шеридана-младшего, и любила. Если через неделю он все-таки согласится праздновать свой тридцатый день рождения, будет ли справедливым с моей стороны не прийти?

— Я до сих пор не могу в это поверить, — прокомментировала я замечание Исайи о драке, говоря скорее с самой собой.

Собеседник, который почти всегда была навеселе, словно прочитал мои мысли.

— Я тоже.

Я не была уверена, что это правильно, но мне хотелось хоть с кем-то обсудить странные отношения между мной и Алистером. Хлесткая реплика Элен до сих пор сидела у меня в голове.

И, кстати, если парень признался, что принадлежит тебе, до секса, значит, он еще не получил то, что ему от тебя нужно.

Однако я ничего и сказать не успела, как вдруг кто-то постучал вилкой по бокалу, призывая всех к вниманию. Это оказался взрослый худой и седовласый мужчина. По видимости, он приходился Дейлу отцом. К нему подошла женщина, которая, на мой взгляд, все время держалась чересчур холодно и строго. Она сухим, почти безжизненным тоном попросила всех пройти в столовую. Слева от нас с Исайей по лестнице спустились Дейл и Майя, взявшись за руки. Майя вышла к гостям в традиционном индийском наряде. Мне подумалось, что Дейл был очень смелым, ведь он сумел бросить вызов судьбе, по многочисленным слухам. И родителям Майи, и своим родителям он заявил, что намерен сделать любимую своей женой. Алистеру не хватало духа поступить так же, а ведь ему даже не нужно было отвоевывать меня у многовековых национальных предрассудков.

Стол был богат, сегодняшний ужин вообще отличался большим обилием блюд: итальянских, английских, индийских. Мясных и вегетарианских. Столовая в стиле модерн была полна бесподобными запахами. Но мне кусок в горло не лез, зато рядом сидящий Исайя ел с огромным удовольствием. Я даже завидовала тому, насколько свободно было его сердце. Я скучала по своей свободе. Да, раньше я жила в маленьком провинциальном городке, где меня знал каждый второй. Ну и что с того? Да, в Орвието нехватка любимого папы ощущалась сильнее. Но тогда мое сердце было моим. Мои мысли были не о нем.

Прошло еще пятнадцать минут или около того, когда, наконец, повод, по которому нас всех пригласили, был рассекречен. Майя оказалась беременна. Когда родные Дейла объявили об этом, радостные поздравления сыпались со всех сторон. Отец будущего ребенка нежно обнял свою жену и ласково прижал губы к ее лбу. Это выглядело чрезвычайно мило, но, увы, вызывало во мне не самые лучшие чувства. Я терпеть не могла себя в такие моменты: когда поневоле завидовала влюбленным. Я завидовала женщинам, окруженным любовью мужчин, которые не скрывали своих чувств. А спустя еще минуты две, стоило похорошевшей после родов Еве подняться со своего места и подойти с поздравлениями и объятиями к Майе, я почувствовала неумышленную, случайную злость в душе, но до того лютую, что пальцы машинально сжали вилку.

— Перестань, — шепнул на ухо Исайя, осаждая меня.

Сразу всплыли в памяти его слова, сказанные мне на свадьбе Маркуса. Эти слова разрывали меня пополам. Больно стегали по сердцу, как плеть.