Немчиновка

– Ну что, в дом? – спросила Катерина.

Проглотив комок в горле, Денис кивнул. На него вдруг накатило чувство нереальности происходящего, и, когда они переступили порог, он ощутил себя оглушённым. Будто провалился в какую-то временную яму. Как так получилось, что посреди новой реальности с её суматохой, кредитами, иномарками, бутиками и кафе уцелел этот крохотный кусочек его детства?! Посреди надвигавшихся на него огромных богатых строений, грозивших раздавить маленький огрызок прошлого, тот выстоял и, не пав перед новыми хозяевами жизни, дождался Дениса.

На веранде они сели за стол, покрытый если не той же самой, то очень похожей клеёнкой в мелкий цветочек. Катерина приготовила чай, подала печенье и бутерброды.

– Кать, а где родители? – спросил Денис, не зря опасаясь ответа. Про Екатерину Васильевну и Василия Ивановича ему и узнавать не хотелось.

Катерина сглотнула, помолчала, глядя на старую берёзу на соседнем участке.

– Когда распался Союз, завод отца закрылся. Ну, он запил, сам понимаешь, как оно бывает. Мама сгорела от онкологии на нервной почве, а отец через полгода умер от инфаркта. За рулём… те самые наши бежевые «Жигули» … помнишь?.. всмятку…

– Соболезную, Катя. Мои хоть и живы, но отношения как-то не очень…

Денис не стал уточнять, что заскакивал к родителям только по большим праздникам, да и то минут на сорок. Мать обижалась на него за развод (из женской солидарности она поддерживала Светку), а отцу (Денис это чувствовал) было всё равно.

– Мы теперь живём здесь постоянно, а квартиру в Кунцево сдаём, – сказала Катька.

– Вот как… выгодное решение.

Практичное направление разговора нарушила Агаша.

– А вы хорошо помните Найду? Она, правда, была наполовину волчицей?

Денис передёрнулся от раздражения, но внешне не показал недовольства.

– Ещё бы не помнить! – он протянул Агаше ладонь. – Вот полюбуйся!

На ладони виднелся тонкий, но заметный шрам. Однажды Найда почти насквозь прокусила Денису руку, когда он по дурости сунулся к ней в конуру.

– Суди сама. Разве следы от зубов обычной собаки могут сохраняться так долго? Давно бы уже наросла нормальная кожа, точно тебе говорю.

Переглянувшись, Катерина с Денисом улыбнулись. Помесь собаки с волком – это, конечно, байка, придуманная Катькой. Скорее всего Найда была потомком лайки и дворняги. Но когда она выходила на дорогу, опускала хвост и долго вглядывалась в даль умными глазами, её силуэт и впрямь походил на волчий.

– Найду мы все любили, – с грустью сказала Катерина.

Агаша не унималась:

– А как называется вон то дерево?

Она указала за окно, где росло отлично знакомое Денису ягодное растение.

– Кукурень!

– Да! – Агаша хлопнула в ладоши.

Почему ирга в Немчиновке называлась кукуренью – загадка. Денис узнал правильное название этого растения лишь спустя много лет после детства, но сейчас понял, что верным ответом помог Агаше признать его своим.

Катька засмеялась.

– Да уж помню, как мы объедались! Все рожи были синие, будто синькой умывались!

Они замолчали, однако молчание не было неловким. На Немчиновку уже спускался тёплый безветренный вечер, когда замирают ивы у пруда, шмели ложатся спать, небо окрашивается в нежно сиреневые цвета, а для тех, кто весь день носился босиком, наступает пора мыть ноги.

– Ну, а ребят-то помнишь? – спросила Катька.

Денис кивнул.

– Наверное, думаешь, никого тут уже нет?

– А что? Кто-то ещё сюда мотается? – удивился он.

– Многие действительно продали свои дома. Но зря ты считаешь, что здесь ничего не осталось от прошлого. Например, Сашка вполне преуспел. Видел коттедж на его участке? Он и есть владелец. Анька с Лёшкой женаты…

– Я почему-то так и думал, – вставил Денис.

– Ну да. Лёшкин дом они продали, а в Анькин приезжают регулярно. Смотри…

Они вышли на крыльцо, и Катька указала вправо. Там через участок виднелась затейливая крыша Анькиной дачи. Раньше она была самой оригинальной постройкой на Зтьей Запрудной – дом середины двадцатого века с многочисленными башенками и витыми лестницами, где жило непонятное количество сестёр-старушек с кучей внуков и внучек, в число которых входила Анька.

– Просто заросло всё, да и за новыми заборами плохо видно, – пояснила Катька гордо, словно это благодаря ей уникальная дача пребывала в сохранности.

– Может, ещё скажешь, что хоромы с колоннами возле пруда – Игорьковые?

– Так и есть. Он женился на дочке богатенького Буратино. И так был не бедный, а сейчас вообще толстосум.

Денис мельком взглянул Катьке в лицо. Он отлично помнил, как в юности она сохла по Игорю, какой пурпурной краской заливались её щёки, стоило тому только появиться на горизонте. Тогда Игорь её полностью игнорировал. Катька была совсем не его поля ягода. Ни внешне, ни по социальному положению.

Теперь она тоже порозовела, а, может, Денису почудилось, и это были отблески заката.

Агаша вышла на лужайку перед домом поиграть с Джокером. Они начали бегать. Её зелёный костюм сливался с травой, и казалось, что по воздуху летают одни лишь огненные птицы.

– Ну, а ты, Кать? – Денис задал давно мучающий его вопрос.