Немецкая лирика / Deutsche Lyrik. Антология XX века

Deine Augen im Arm,
Твои глаза в руке,
die
auseinandergebranten,
сгоревшие порознь
dich weiterwiegen, im fliegen —
тебя продолжающие баюкать, пролетая
den Herzschatten, dich.
в тени сердца, тебя.

Wo?

Где?

Mach den Ort aus, machs Wort aus.

Выключи это место, выключи слово.
L"osch. Miss.
Погаси. Размежуй.
Aschen-Helle, Aschen-Elle – geschluckt.
Пепел-свет, пепел-локоть – про —
глочен.
Vermessen, entmessen, verortet, entwortet,
Измерен, отмерен, рассортирован, бессловесен,

entwo

нигде

Aschen —

Schluckauf, deine Augen
im Arm,
immer.
Пепел —
перхота, твои глаза
в руке,
навсегда.

По, ночью

Число бессмертия,
элеату подобно,
усмехается вслед Генриху
Четвёртому
в черепаховой колыбели.

«В глубоком заблуждении унция правды…»

В глубоком заблуждении унция правды,

мимо неё

катятся чаши весов,
одновременно обе, в разговоре,

в борьбе возвышенного сердца утверждён закон,

сын побеждает.

«Где я…»

Где я
ныне?

Опасности, всё,

чем они оснащены,
проковыляли деревенскими увальнями,
взмыли ввысь
небесной испариной,

Потери, известковые, – их

честные рты, их скрижали! —
в угловатом городе,
пред слюдяными дрожками обмирающий,

след золотой, сопротивляющийся

след золотой! —

мосты, ликующие от электричества,

любовь высоко на ветвях,

кривотолки приходящих-уходящих,

Свет громадный,

взметнувшийся искрами,
справа от колец
и всех побед.

«Века вечности…»

Века вечности,
умершие над тобой,
письмо касается
твоих всё еще не —
распавшихся пальцев,
воссиявшее чело
вздымается ввысь
и зарывается
в запахи, в шорохи.

«Вот и пришло время…»

Вот и пришло время:

серповидный отросток мозга,

обнажённый, мается в небе, бродяжничает
в желчных созвездиях, антигравитация,
князья, цари, правители,
бряцают, лязгают, звенят.

«Губы, эректильная ткань ночи, ты…»

Губы, эректильная ткань ночи, ты:

скользят косые взгляды,

прячут кривые ухмылки,
крепко-накрепко сшиты-скрыты —
въезд запрещён, оплата из-под полы,

должны быть ещё и светлячки.

Власть, насилие

Позади, в бамбуках:
проказы лающей, симфонической.

Винсента

одаренное ухо
у цели.

«Тихо как масло…»

Тихо как масло
плывёт к тебе кость-однёрка
между бровью и бровью,
замирает,
не смыкает веки,
смотрит.

«Обожаемые чумные…»

Обожаемые чумные
простыни. На
задворках.

Подёргивание век

во время
полноцветных сновидений
ничтожно.

Hendaye / Андай

Апельсиновый кресс,
засунь его себе в лобешник,
молча заткни рот проволочным шипом,
и поныне им украшенный,
слушай его,
крепя долготерпение.

«Второе…»

Второе
Послание крапивы
к
пыхтящему черепу:

рухнуло

животворное
небо. Под
завывающим
соплом,
средь вечной игры
молний,
жалю тебя, как слово, в знающем,
беззвёздном
тростнике.

«H"ullen im Endlichen, dehnbar…»