Немецкая лирика / Deutsche Lyrik. Антология XX века

Вечность темноты чувствуют все деревья,
Ощупывают неустанно и вздрагивают всечасно.
Китайское чайное дерево, погребённое ароматом,
Рядом дремлет в расписной коробочке,
И призрак его душистый пробуждается в нашем духе.
Чайный куст Китая, виноградная лоза Франции,
Оливковое дерево Сирии – все они, близкие и великие,
Пребывают в ожидании, чтобы нас осенить тенью своей густой.
Мы чуем, мы слышим во время вечерней трапезы:
Висячие сады земли навевают нам предчувствие.
Смотри, мы, переполненные им, трепетно несём его в себе.

Veranda am See / Веранда у озера

Любой из вечеров не умирает во мне давно:
Обламываются виноградные усики то и дело,
Будто пальцы твои тонкие, нервные,
Юной женщины с красным диким вином.

Неизменно осенним запахом тебя овевает.

Твой взгляд блуждает вдалеке,
Что-то ищет в силуэте березовой рощи…
Ты резко, судорожно сжимаешь шаль.

Душисто пахнет порой остывшим чаем твоим,

Когда прихлёбываешь из маленькой чашки.
Давно задремали улицы, уснули проулки
В волшебном свете фонарей и озёрных бликов.

Ныне эта винная веранда стала мертва!

Болезненные виноградные усики
Всё ещё ждут болезненной нервной руки
Той женщины с красным диким вином.

Mondwolken / Луна в облаках

Обезумел, ворвался размашистый ветер страха:
Закачалась кровать, закачалась обитель.
Доводы разума посыпались прахом.
Стикс без вздохов и охов взрыдал в Аиде.

Влажный образ творения изгнан из плоти.

Только чёрная тяжесть,
Порывы ветра в ночи
Да полосы пены останутся в лунном небе.

Призраки в полях опрокинуты большими комьями,

Они, как кровь, податливы,
И светлы, как медовые соты —
Ни одной головы белых клубней.

Виденья прорастают уже болью, преображаются нежно;

Зелёным страданием,
Золотым млеком
Плещутся через край высокий.

Сердце моё – вблизи плачет ручей – сердце, как легко тебя сорвать,

Отныне наполняю тебя:
Ты прекрасно, как литавры,
Что бьют и бьют, чтобы преодолеть рыдание мостов.

Sehns"uchtiger Horizont / Горизонт тоскливости

От края земли строем походным
Идут чернокрылые мельницы.
За холмом на самом краю земли
Чья-то рука легла на колокольный канат.

Деревянный ангел парит,

Взлетев над вратами церкви.
Золото покрова облупилось
И на головы подсолнухов пало.

Небеса опустились так низко:

Полевые мыши изгрызли
Их голубую краску – вот там-то
Смело летайте над краем земли.

Meerufer / Берег моря