Немецкая лирика / Deutsche Lyrik. Антология XX века

Грузным корневищем в ночи зависает пурга,
Хлопьями тяжёлыми осыпаются снега.
Дремлет город почти в эпицентре шторма,
Стоят на страже горящие шахтовые фонари.

Мой дух, чутко внимающий звукам,

Непрерывно шуршащим повсюду,
Неотложно приводит к монотонной равнине,
Где вьюжат искристые снежные вихри.

Здесь становится шире пространство,

Здесь манит шагать на шатких ногах
Всё дальше и дальше в запретные дали
С какой-то нектарной летней улыбкой.

Моё смирение зацвело, как всё в округе.

Подними свой тяжкий взор: вот зелёная крапива.
О смирение моё, мы жили друг подле друга,
Мы не знали друг друга, о себе позабыли.

Теперь не время, чтобы слушать,

Как ликуют в июльском ливне эти дрозды!
Однажды восторгом меня захватило,
Когда спозаранку глаза заливало слезами.

Там, высоко в лесах бежит красный ручей,

Играя солнечными лучами.
Так душа моя пробивается между скал и камней,
О самой себе никогда не вспомнит.

Снегом трепетным вьюжит,

Скорбно бегут небеса
В странствии дальнем,
Сумасшествие сужает ширь.

Verborgen / Затаённое

Незримый метатель,
Незримые цели.

Серебряный диск,

Пролетает над крышами зданий.
Время расщепляется
И падает затаённо
По обе стороны.

Пелена сущностей,

Исчезнувших народов серебряная пыль,
Что оседает мимолётно на моей судьбе,
Пока зубы вгрызаются
В зелёное яблоко.

Я смахиваю пыль

Робкой рукой,
Вниз осыпается ничто.
Дай мне руку, Иоганн,
Странник без страны.

Nachts / Ночное

Протарабанили копыта,
Прожужжал дротик,
Прошмыгнули хохот, смех, хи-хи,
Дождь над морем пропел
В парусах и в росах.

Никто не пришел:

Ни кентавр,
Ни стрелы древесные,
Ни женщины,
Ни корабль —
Посланцы за мной,
Посланцы плутающие.

Die Kreatur / Творение

Вблизи голодных
Пробуждаются восторженные лица.

Огромные маски снимают оцепенение,

Здоровье к лицу свергнутым богам.

Их стопы идут по дорогам,

Что пролегают то вверх, то вниз.

Глубоко, у паука-ткача,

Пред пещерой их пророков завершается путь.

Боги не тревожат его покой,

Слушают, как струится кровь
внутренностей.

Золотая турецкая сабля

Охраняет вход в небеса.

Ближе тот странник, что держит

Вишнёвые плоды кофейного дерева.

А другие ещё ближе – те, что пред старыми храмами

Срывают молнии с висков мраморных великанов.

Они склоняются пред обломками камней

И скрываются, преходящие, в теплых недрах.

Weichbild / В черте города

Никто не был потерян.
Зерно, исчисленное, спит в колосьях,
И всё же таит неутомимую печаль.

Никто не был убит.

И всё же опускаются руки в сумерки
И смывают кровь земли.

У всего есть свое место: я здесь!

В садах цветут «волшебные башмачки».

Ах! Восходят звёзды

По заброшенным водостокам.