Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Эмиль Костинеску, выросший в простой среде в Молдавии и представлявший собой классический случай self-made man475, был обязан своей карьерой в стране легких успехов (чтобы не сказать болтунов и лодырей) не в последнюю очередь тому счастливому обстоятельству, что его дед по материнской линии был швейцарским немцем, чей портрет в кабинете министра поражает сходством с внуком. Во всяком случае, именно от деда он унаследовал столь редкие среди румын основательность и трудолюбие в сочетании с неиссякаемой энергией.

Маленький Эмиль начал свою трудовую биографию, как говорят (ибо сам он не любил вспоминать прошлое), мальчиком на побегушках в газетной типографии. Постепенно он вырос до репортера, потом стал редактором и наконец – поскольку в этой стране все подчинено политике – политическим деятелем.

Сформировавшийся как политик при старом Брэтиану476, основателе династии Брэтиану, и пользовавшийся его экономической поддержкой477478, он вместе с некоторыми из ближайших друзей образовал правое крыло либеральной партии; это были так называемые драпеллисты, получившие свое название от издаваемой Костинеску газеты «Драпеллул» («Знамя»).

В то время Костинеску вступил в свой первый брак, с бедной немкой, родившей значительную часть его многочисленных детей, с которой он, продвинувшись по карьерной лестнице, развелся, чтобы жениться на румынской даме из светского общества.

Эмиль Костинеску унаследовал от своего швейцарского деда еще одно ценное качество: задатки экономиста. В этом и заключалась разгадка его единомыслия с королем и доверия, которое испытывал к нему Кароль. Он стал промышленником, потом директором Национального банка Румынии; после сделок с зерном, слишком дорого обошедшихся банку, вынужден был оставить пост директора и снова сосредоточился на промышленных предприятиях в Синае (лесопилка и фабрика гвоздей), которые ему удалось превратить в крупные заводы, не в последнюю очередь благодаря заключенному им в 1904 или 1905 году протекционистскому германско-румынскому торговому договору.

Стало привычным, что Костинеску каждый раз становился министром финансов во время очередного либерального периода правления и оказывался во главе важного – а позже, после создания Министерства промышленности и торговли, – ключевого в экономическом отношении ведомства. На этой почве, в связи с развитием румынской нефтяной промышленности, я вступил с ним в период с 1904 по 1910 год в близкие и, можно сказать, плодотворные для страны отношения. Среди прочего он вместе со мной разработал закон об установлении квот, спасший румынскую промышленность от происков «Стандард ойл К°».

Из этого сотрудничества, в котором он всегда проявлял заинтересованность и думал исключительно о благе государства, родились близкие дружеские отношения, основанные на взаимном уважении.

После того как Димитре Стурдза оставил пост главы партии, Эмиль Костинеску решил, что может занять его сам. Однако он столкнулся с непреодолимым сопротивлением Ионела Брэтиану и его сторонников. Костинеску пришлось капитулировать и смириться с победой Ионела Брэтиану, ставшего лидером партии. Это стало причиной серьезного противостояния двух лагерей, которое в конце концов в значительной степени удалось преодолеть в результате «политического брака» одной из дочерей Костинеску с Дину Брэтиану479, далеким от политики братом двух известных представителей нынешней династии Брэтиану. Однако противостояние в глубине сохранялось до лета 1914 года. Их объединил только взятый Ионелом Брэтиану в связи с приближением войны внешнеполитический курс.

Когда я посетил Костинеску в сентябре 1913 года, он еще был другом Германии.

Тогда, проведя у него полдня за дружеской беседой, я не подозревал, что мне еще придется скрестить с ним шпаги как с непримиримым врагом нашей страны.

75. Таке Ионеску

У Таке Ионеску480, триумфатора 1913 года, «великого европейца», как его тогда в шутку называли противники, была вилла в верхней части Синаи, с которой открывался прекрасный вид на долину.

Его жена, англичанка, встретила меня приветливо, а он, как всегда, тепло. Ему явно доставляло удовольствие рассказывать мне о своем триумфе. Ведь это он, будучи министром внутренних дел, рвался к рычагам внешней политики и постоянно оказывался на шаг впереди своего премьер-министра Майореску481; это он вел переговоры с Венизелосом, Пашичем482 и европейскими дипломатами, завершившиеся Бухарестским мирным договором, и тем самым подарил Румынии южную Добруджу и привел к краху болгарских соседей. Он не раз с удовлетворением повторил, что король признал и высоко оценил его заслуги не только перед страной, но и перед династией.

Таке Ионеску, который так и не смог добиться полного доверия короля и который в своем честолюбии тоже мечтал стать премьер-министром, это признание короля особенно обрадовало, потому что вселило в него надежду на достижение поставленной цели. В остальном же ему было плевать на короля.