Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

В 1884 году отец решил перестроить и расширить наш городской дом. На время перестройки он ненадолго отвез всех нас с мамой за границу. Сначала мы поехали в Бланкенберге на Северном море513. Едва ли можно представить себе такое путешествие в наши времена. Родители, семеро детей, из которых старшей, Иде514, было 13 лет. Мы прибыли туда осенью 1884 года, поздним вечером, с русской гувернанткой и горничными. Когда мы приехали, выяснилось, что заранее заказанные для нас комнаты еще не освободились. Бедный папа ужасно разволновался, но ему с большим трудом удалось разместить нас в маленькой гостинице в паре комнат для посыльных, кажется, этот приют именовался Hotel du Rhin515. Нам, трем мальчикам, пришлось спать в одной кровати. Все подчинились и были рады очутиться в постели после долгого путешествия. Только мой младший брат Макс скандалил, и потребовалось весьма энергичное вмешательство отца, чтобы вся компания утихомирилась. На следующий день мы вселились в наши комнаты, и за этим последовали несколько недель курортной жизни. Память об этой поре очень расплывчата, но, во всяком случае, мне не забыть море, которое мы раньше никогда не видели. Оно произвело неизгладимое впечатление, особенно в штормовые дни, когда волны заливали весь пляж и с невероятной силой снова и снова накатывали на берег. Смутно помню курортные развлечения и игру в крокет на пляже. Ничего другого об этом времени в моей памяти не сохранилось.

Поскольку на перестройку дома требовался примерно год, вся наша семья кроме папы, который вернулся в Москву, провела зиму в Германии. Мы поехали во Франкфурт-на-Майне и жили там в большом отеле, кажется, под названием «Английский двор». Эти зимние месяцы во Франкфурте я хорошо помню. Часть детей пошла в школу, а со мной занимался частный учитель, который готовил к поступлению в пятый класс. Я должен был весной ехать в пансион в Касселе и остаться в Германии. Пребывание во Франкфурте потребовало от моих родителей больших усилий. Жизнь с такой бандой в гостинице вообще нелегка, к тому же дети принесли из школы корь, которой мы все заболели, причем в самой тяжелой форме. После кори последовали и прочие болезни, а особенно плохо стало, когда вдобавок мама заболела дифтеритом. В результате нашего проживания в отеле этой зимой на всем этаже пришлось переклеить обои и провести дезинфекцию.

Во Франкфурте у нас было много родственников, которые о нас нежно заботились: семьи Банза, Штёкер и Хессенберг, и я их хорошо помню. Несмотря на болезни, моя учеба продвигалась успешно, учитель отлично меня подготовил. Из окна, у которого мы занимались, открывался вид на площадь Россмаркт, где был установлен памятник Гутенбергу. Учитель рассказал о знаменитом изобретении этого человека, а также показал другие, неведомые мне достопримечательности Франкфурта. Как раз тогда в городе пустили первый электрический трамвай, который мы тоже посетили, и я помню, как учитель объяснил, что электрический ток идет по обоим рельсам, и людям (а также животным) грозит большая опасность, если они встанут на оба рельса, так как их может убить током. Во Франкфурте я впервые увидел парад в честь дня рождения кайзера, надолго врезавшийся в память.

Так зима подошла к концу, и я отправился в Кассель, где сдал экзамен в пятый класс реальной гимназии. Я попал в пансион доктора Хёльтинга, где мой брат Гуго жил уже несколько лет. Совсем новая обстановка, в которой я тогда оказался, сильно повлияла на мою дальнейшую жизнь. Моему привыканию к ней помогло то, что рядом был брат. Я быстро приспособился к пансиону и школе, а также скоро освоил жизнь вдалеке от родителей. В общем, я хорошо ладил с товарищами и учителями. Школа тогда была так устроена, что летом были уроки с 7 до 11 часов, затем они продолжались с 2 до 4, а потом с 5 до 7 были общие рабочие часы; таким образом, на что-либо иное оставалось немного времени. Но все же летом мы по возможности сразу после 11 отправлялись из школы на Фульду купаться. Сначала надо было взять урок плавания, потом можно было свободно поплавать. Дорога к Фульде пролегала через превосходную пойму, великолепный парк, а потому и купание в реке, которая была здесь довольно широкая и очень глубокая, мы очень любили.

По субботам и воскресеньям, если погода позволяла, пансион устраивал пешие прогулки по чудесным окрестностям. Обычно целью наших экскурсий были Хабихтсвальд с Вильхельмсхёе516 с двумя большими водоемами. Главное было в том, что жизнь в пансионе меня сильно закалила. Тогда как дома я был изнежен заботой матери и гувернанток, здесь со мной обращались как с любым другим мальчиком моего возраста, и я совершенно естественно встроился в жизнь немецкого юношества. Родительский дом мы навещали только раз в году. Сначала на большие вакации мы ездили в Москву с братом вдвоем, позже я один.