Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Путешествие в то время было не таким удобным, каким мы помним его из более поздних времен. Ехали три ночи без спального вагона и ресторана. Зато на каникулах в Архангельском была полная свобода. Из всего, что я чувствовал тогда, досадной помехой было только одно: за такое короткое время мне не удавалось наладить с родителями настоящий контакт.

Дома мы все были более или менее изнежены. Мама заботилась о правильной одежде, должном воспитании светских манер, подходящих для общества, притом что нас к этому никто специально не приучал. Мы попадали из простого немецкого окружения в богатую среду, вследствие чего я чувствовал смущение, по крайней мере в эти визиты домой. Напротив, множеством возможностей, здесь имевшихся, я радостно наслаждался. Я мог ездить верхом, а для меня в то время это было самым любимым занятием.

Каникулы пролетали слишком быстро, и только я немного привыкал к дому, как уже опять надо было возвращаться к упорядоченной жизни в пансионе, что было совсем не просто. Монотонную школьную жизнь прерывали осенние, рождественские и пасхальные каникулы. Эти каникулы мы в первые годы проводили у старой тетушки Франциски в Табарце, где у нее был очень гостеприимный дом, в котором она жила с тремя своими приемными детьми – Хедвиг, Марийхен и Колей. У этой тетки на праздники собиралось много других родственников. Семья Шрёдер из Готы, состоящая из сестры моего отца, тети Лины, ее мужа, дяди Виктора517, и их трех детей – Макса, Руди и Эльзы. Постоянным гостем был дядя Филипп, брат моего отца518, которого мы особенно любили. Чаще всего наша любовь проявлялась в том, что мы его поддразнивали или проводили с ним время во всевозможных невинных развлечениях.

Родственники из Франкфурта-на-Майне также бывали там частыми, хотя и не такими постоянными гостями, как мы. Здесь собиралось очень много молодежи; мы исходили великолепный Тюрингский лес вдоль и поперек, научившись наслаждаться им в каждое время года. По вечерам устраивались веселые игры или читались интересные вещи. Так или иначе, мы целиком и полностью наслаждались каникулами, и эти замечательные дни протекали слишком быстро.

В Касселе у нас тоже были симпатичные родственники. Старый дядя Мориц Шумахер снова переехал туда со своей женой. У него нас всегда радушно принимали. Там еще жила его сестра, тетя Мария, несчастная женщина, которая с молодости была парализована, да еще и ничего не слышала. Навещать ее было для меня всегда исполнением особого долга, оттого что с ней было трудно объясняться. Все, что ты хотел ей сообщить, надо было написать или прокричать в слуховую трубку. Впрочем, она была тем не менее очень интересной женщиной, придумывала чудные загадки (они были опубликованы) и знала обо всем на свете. Разумеется, я не сразу смог оценить эти качества в первые годы и поначалу старался всячески уклониться от этих визитов.

О жизни в школе мало что могу поведать. Плохим учеником я не был, но должен признать, что многие учителя были смешными оригиналами, и об этих их чудачествах рассказывать можно было бы долго. Из первых лет там самое большое впечатление на меня произвела внезапная смерть владельца пансиона доктора Хёльтинга. Когда я прожил там три года, его хватил удар. Сначала заведением продолжала руководить вдова, но вскоре она решила преобразовать пансион для мальчиков в пансион для девочек. Какое-то время мы еще оставались все вместе, но затем мальчиков перевели в другое место. Я попал в пансион к учителю Крауту – очень добродушному, но и оригинальному господину. Дома я видел его только без воротничка и в тапках; когда у него не было уроков, чаще всего я заставал его лежащим на софе. Вечерами ровно в восемь он выходил из дома, выпивал бокал пива и ровно в десять возвращался. В этом пансионе у нас было гораздо больше свободы, чем в прежнем, но в учебные часы мы усердно занимались и учились вполне успешно.

Мой брат Гуго попал в пансион к пастору. На тот момент он был уже в выпускном классе гимназии. По характеру мы были очень разными. Он был целиком увлечен своими занятиями, у него было мало товарищей, его круг общения был очень узок, тогда как я никогда не был одержим учебой, имел много увлечений, которым уделял все свободное время.

Кассельская семья Геншель, сын которых учился в моем классе519, выбрала меня (в числе немногих) для общения с ним. Геншели были, наверно, самым богатым домом в Касселе, они владели поныне существующим всемирно известным производством локомотивов и др. Сын был крупный крепкий парень, крайне избалованный, особо дружеских чувств я к нему никогда не питал. Началось с того, что у виллы Геншелей сделали площадку для тенниса и меня позвали туда для игры. Позже были устроены частные уроки танцев, так как посещение публичных уроков для него исключалось. На вилле танцевать обучались еще несколько мальчиков, а поскольку нельзя было обойтись совсем без дам, туда каждый вечер приглашали девочек из пансиона, которые проходили курс вместе с нами, а чтобы он не влюблялся, девочки часто менялись.