Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Тут опять возникло затруднение, потому что без свидетельства об освобождении нельзя было покинуть состав. Я тогда использовал все свое искусство убеждения, чтобы получить разрешение отвести жену и детей в гостиницу, но сам должен был на ночь остаться в поезде. Пешком в полной темноте мы отправились от товарной станции в город и добрались поздней ночью до гостиницы. Комнаты, которые я заказал, уже отдали, и я вновь должен был взывать к сочувствию, так что в итоге мне дали на ночь комнату для денщиков с тремя кроватями, на которые я уложил детей и жену, а сам вернулся к поезду.

20. Рига, 1918–1919 годы

Стало холодно, редко мне бывало так холодно, как в эту ночь в вагоне. В итоге я встал очень рано утром и двинулся с багажом в город в надежде принять ванну в отеле. Но надежда оказалась напрасной. Мне дали адрес бани, но оказалось, что и там помыться можно только раз в неделю. Гуляя тем утром, я поражался, какие удивительные вещи доступны в Риге: булочки, ветчина, колбасы, всевозможные овощи, все, чего мы давно не видели. Купив большой батон чудной колбасы, я отправился обратно в отель. Моя семья по-прежнему мирно пребывала в постели, но стоило показать им колбасу, как они мгновенно вскочили. Никогда не видел, чтобы колбаса исчезала с такой скоростью: всего несколько мгновений – и она была съедена. Надо сказать, что в этом отношении Рига была чудом. Тогда как в Германии в это время нечего было есть, в этой оккупированной немцами стране все было в изобилии и в свободной продаже без всяких карточек. Рынок на набережной Даугавы615 был настоящей достопримечательностью. В то время как повсюду царила величайшая нехватка продовольствия, здесь продавалось все и в больших количествах, начиная с прекраснейшей рыбы, мяса, овощей до разнообразных фруктов, как в мирное время.

Под защитой немцев жизнь в Риге была абсолютно мирной, и если бы не разграбленные или обстрелянные места, не было никаких оснований полагать, что этот город видел войну и был насильно завоеван. Мне предстояло выполнить различные официальные формальности, значительно облегчившиеся тем, что меня сразу отвели к тогдашнему коменданту города, который знал нас еще по Москве. Он сказал, что следует немного отдохнуть, прежде чем искать работу. Прожив в отеле несколько дней, мы нашли при посредничестве одного знакомого чудную меблированную квартиру у фрейлейн Ниман.

Эта дама была, пожалуй, довольно странной, но она встретила нас дружелюбно и предоставила несколько свободных комнат. Питание мы нашли рядом и, после того как этот вопрос был решен, смогли подумать о других вещах. В первую очередь надо было как можно скорее отправить детей в школу. Мориц пошел в гимназию, Фанни – в государственную школу, а Фриц – в частную. Было много знакомых, которые, как и мы, приехали в Ригу как беженцы или репатрианты: вся семья Карнац, Альфред Штукен и другие. Кроме того, у нас были связи через господ из нашего рижского цементного завода. Я нашел это предприятие в довольно плачевном состоянии. Перед взятием Риги все, что можно было извлечь из оборудования на цементном заводе и маслобойне, было вытащено, беспорядочно погружено в вагоны и вывезено куда-то вглубь России. Очень значительная наличность фирмы также была переведена в Россию, так что на месте товарищества с его предприятиями, построенными с такой любовью господином Рюхардом и другими, по сути, осталась лишь груда развалин и земля с месторождениями известняка. Руководство оказалось в незавидном положении. Самым энергичным человеком показал себя господин Пиранц, впоследствии подвергшийся серьезной критике, так как он одалживал деньги для фирмы, но я утверждаю, что все же благодаря ему предприятие смогло пережить первое сложное время. Тогда он, вероятно, не мог действовать по-другому.

Когда я приехал в Ригу, цементный завод уже снова как-то работал, а маслобойню больше нельзя было запустить. Упоминаю об этом только потому, что Пиранц и его жена приняли нас тогда очень радушно. Раньше он был простым продавцом, но я всегда считал, что было несправедливо осуждать его позже, поскольку, если бы у него не хватило тогда предприимчивости, чтобы взять руководство на себя, завод вообще нельзя было бы спасти.

У фрейлейн Ниман мы прожили один или два месяца, а потом случайно получили полностью меблированную квартиру, принадлежавшую одному англичанину. Там мы смогли устроить собственное хозяйство, и это нас особенно порадовало, потому что с прежней хозяйкой часто возникали конфликты из‐за ее странностей. Тем временем я повстречал и господина Роберта Шписа616, который в то время служил в Риге офицером разведки. Через него я подал прошение о занятии должности в вооруженных силах. Но с ответом очень затянули, и когда я, наконец, получил должность офицера по войсковому хозяйству, было уже слишком поздно.