Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Столыпин, который своей аграрной реформой хотел заложить основы единственно возможного и правильного развития страны (на что потребовалось бы около тридцати лет), стал жертвой покушения террористов в Киеве328, потому что цель этой реформы – обеспечить крестьянам индивидуальное владение землей – навсегда перечеркнула бы надежды коммунистов.

Витте же, напротив, чьи огромные заслуги я никоим образом не хочу преуменьшать, не стал жертвой своей политики, зато Россия стала жертвой взятого им кредита и транспортной политики. Ибо его миллиардные французские кредиты спровоцировали войну со странами Центральной Европы (которой он вовсе не желал), а его реформа железнодорожных тарифов привела к непомерному скоплению народных масс в промышленных центрах и почти вредоносному развитию промышленности. Оба этих фактора обусловили появление большевизма.

Французские кредиты должны были служить исключительно стабилизации русской валюты. Многие не без основания предполагают, что направленная на это политика Витте была воплощением идей его предшественника Вышнеградского329. Фактическую реализацию кредитных планов осуществлял, однако, директор Санкт-Петербургского международного коммерческого банка Ротштейн330.

Ротштейн, с которым я позже общался по коммерческим делам331, был одной из самых неприятнейших личностей, с которыми мне когда-либо приходилось иметь дело, – типичный берлинский еврей, с дурными манерами, дурно одетый и жутко уродливый. Но, что называется, продувная бестия. Он обладал необычайной остротой ума и житейской мудростью. Если в тогдашнем Петербурге и можно было кого-нибудь назвать гениальным, то это был, во всяком случае, не Витте, а берлинец Ротштейн.

Второй раз я встречался с Витте во время коронации (1896) в Москве. Местное купечество давало в его честь ужин в Сокольниках, если не ошибаюсь, в особняке Лямина332. После застолья мы долго беседовали с министром финансов в саду, под ночным небом, и он охотно отвечал на вопросы. Он тогда находился в зените своей «кредитной» славы и пророчил России великое экономическое будущее после того, как укрепится рубль.

Я внимательно слушал его пространные речи и наблюдал за ним. У меня и в этот раз не было впечатления, что передо мной выдающаяся личность. Меня неприятно поразили приплюснутый нос и некрасивая форма рук с длинными паучьими пальцами. Этот человек с немецкой фамилией имел внешность типичного русского.

В период коронации между ним и «китайским Бисмарком», Ли Хунчжаном333, были достигнуты договоренности относительно строительства железной дороги в Маньчжурии. Ротштейн и в этом проекте выступил ловким посредником334.

Так в начале своей карьеры государственного деятеля Витте и его помощник Ротштейн заложили основы той российской политики, которая привела к катастрофе: французские миллиардные кредиты, создавшие предпосылки для образования русско-французской коалиции, тем самым в конечном итоге спровоцировали Первую мировую войну и появление большевизма, а перед этим – из‐за Маньчжурского договора с Китаем – Русско-японскую войну.

Величайшей исторической заслугой Витте был Портсмутский мирный договор (1905), положивший конец Русско-японской войне.

Коронация императора Николая II (1896) была, пожалуй, самым помпезным зрелищем, которое когда-либо видели в Европе, наверное, со времен Римской империи. Ликование жадной до зрелищ толпы внезапно завершилось катастрофой на Ходынском поле.

Европа и Азия приехали в Москву, чтобы подивиться мощи Российской империи. Многочисленные народы и народности, населявшие 180‐миллионную империю, отправили в столицу своих представителей в национальных костюмах, чтобы продемонстрировать «белому царю»335 свое почтение. Властители среднеазиатских государств, плативших дань России, прибыли, чтобы засвидетельствовать императору свою преданность; от них не отставали в выражении дружбы и уважения посланники соседствующих с азиатской Россией стран.

Чего стоили одни только уличные шествия на улицах Москвы – толпы народа, посольства, прибывшие из Петербурга гвардейские полки и чуть ли не весь императорский двор. Апогеем грандиозного праздника была, конечно, коронация, проходившая в Кремле.

Благодаря тому обстоятельству, что я как один из двадцати делегатов от московской промышленности вместе с двадцатью представителями московского купечества был удостоен чести участвовать в коронационной процессии, у меня была возможность насладиться этим незабываемым зрелищем.